Зайка - [4]
Может, в этом году они решили принять меня в свою компанию? Может, это приглашение – такой жест доброй воли? Или просто шутка? Да нет, это точно шутка. Так и вижу, как маленькие аккуратные пальчики складывают этого лебедя на столешнице роскошного дубового стола, стоящего перед окном, откуда открывается вид на пышную аллею. Как сосредоточенно закусывается пухлая блестящая губка остренькими белыми зубами.
– Вот сучки, – тихо бормочу я в молчаливую пустоту коридора.
– Привет, Сэм.
Я подпрыгиваю от неожиданности. Это Иона. Стоит позади и роется в своем почтовом ящике с улыбкой, как у Джима Керри в «Вечном сиянии чистого разума».
– Иона, ты напугал меня до черта.
– Прости, Сэм, – кажется, ему и правда становится совестно. – С кем ты разговаривала?
– Да ни с кем. Сама с собой. Иногда со мной такое бывает.
– И со мной тоже, – ухмыляется он. – Постоянно.
У него стрижка «под горшок», словно ему на голову надели суповую тарелку и обстригли. На нем расстегнутая парка, которую он никогда не снимает. А под ней – футболка с рисунком в виде котенка, играющего на синтезаторе в открытом космосе. Иона когда-то был наркоманом, а теперь вроде бы на реабилитации. Но все съеденные «колеса» оставили свой след, и голос у него стал тягучий, как слизь. А еще он самый лучший поэт в университете, самый дружелюбный и щедрый на сигареты пареньсреди всех, кого я знаю. Не совсем понимаю, за что его так недолюбливают собратья по цеху, за исключением, разве что, парочки ребят, еще неопределившихся с жанром. Может, все дело в том, что писатели и поэты не дружат ни в академическом, ни в социальном смысле. Помню, однажды, сидя в Мастерской, я увидела в окно, как Иона тащится за своей группой, безмятежно улыбаясь в пространство, пока они дружно перемывают ему кости. Знакомая до боли ситуация. Вот только Ионе, в отличие от меня, на все это наплевать. Он неуязвим, потому что почти всегда пребывает в своем поэтическом мире, а там ему ни холодно ни жарко.
– Какими судьбами в такую рань, Сэм?
– Да просто проверяла стипендию.
– О, слушай, мне тоже надо бы проверить, – радуется он. – Ох, мне степуха сейчас будет так кстати! Я тут накупил целую кучу книжек и пластинок, если сейчас стипендию не сниму, весь месяц буду есть лапшу из пакетика. У тебя такое бывало?
– Еще бы.
Ни разу не было. Потому что я себе такого расточительства позволить не могу. И весь этот разговор меня уже немного напрягает.
– Хм, как думаешь, стоит сходить? – он помахивает листовкой с пьесой.
– Нет! – вскидываюсь я, о чем тут же жалею и добавляю: – Я… ну… терпеть не могу постановки, Иона.
– М-м. Я вообще-то тоже. По большей части. Кстати, я видел тебя на вечеринке вчера. Даже вторую сигарету закурил, думал, ты придешь в курилку.
– Ага. Я просто рано ушла.
– М-м… – он рассеянно, понимающе кивает.
Наша с Ионой дружба завязалась на том, что мы стреляли друг у друга сигареты на улице и в курилках всевозможных мероприятий, которые я всячески стараюсь избегать. Обычно я первым делом нахожу дверь, через которую можно выскользнуть, и всегда натыкаюсь в холодных сумерках на Иону, курящего неподалеку от урны. «Привет, Саманта!» Так я узнала, что он – единственный со всего факультета, кроме меня, кто поступил напрямую, а не после колледжа при университете. Что он просто ради забавы подался на факультет, про который нам вечно твердят, что он самый трудный, самый избирательный в стране и вообще черта-с-два-ты-туда попадешь. И прошел же, хотя и сам думал, мол Черта-С-Два-Все-Равно-Не-Попаду.
Скажи, здесь круто, обратился он ко мне в курилке на одной из первых вечеринок.
Ага, буркнула я, не сводя глаз с заек, которые уже успели сплестись в свой тесный змеиный клубок, блаженно жмуря глазки в объятиях друг друга, – ради бога, они ведь только познакомились, да как так-то!
Я как будто во сне, продолжал Иона, и все думаю, когда же я проснусь? Может попросить кого-нибудь меня стукнуть?
Ты хотел сказать «ущипнуть»?
Щипок от такого не разбудит. А если и разбудит, то проснусь я в Фэрбанксе на Аляске, в отцовском подвале. А где ты проснешься, если тебя стукнуть?
Я проснулась бы за кассой в магазинчике где-то в Межгорном регионе глубоко на Западе, тупо пялясь в кирпичную стену. И по вечерам писала бы, пытаясь удрать оттуда в вымышленный мир.
