Заяц - [2]

Надо отметить, что Совет не без удивления узнал о выборе Сатона. Особенно смущали некоторые специальные пункты программы. Проще было бы организовать для лауреата традиционную экскурсию на Луну или, как иногда бывало, дать на несколько месяцев право неограниченного рабочего дня. Но ничего не поделаешь, желание лауреата — закон. Пришлось подыскать подходящий кусочек природы и провести кое-какую подготовку…

Через закопченное стекло небольшого окна проникало ровно столько света, чтобы можно было разглядеть кирпичную печь с чугунной плитой, охапку поленьев, брошенную на щелястый пол, две широких скамьи и деревянный неровный стол между ними.

— Очень похоже, — сказал Олле. — Я примерно так это и представлял себе.

— Здесь все настоящее. — Зоолог вытащил из чулана сверток. — Переоденьтесь, не идти же вам на охоту в лавроновых шортах. Раскопали для вас в музеях так называемые кирзовые сапоги и эти, как их, портянки. И куртки из натурального хлопка, которые в этнографических музеях стегаными телогрейками именуют. Согласно программе.

Он оглядел потерявшие стройность фигуры охотников, ухмыльнулся:

— Ну вот, все в порядке. Нет, не сюда.

Зоолог открыл вторую дверь, и они вышли в Зону.

— Минутку. Захватите собак. — Зоолог протяжно свистнул. Из пристройки с лаем выскочили три пса. — Запомните клички. Этот красный сеттер — Бобик, легавая — Трезор, а беспородная — Шарик. Не правда ли, какие звучные старинные имена?

Но охотники уже не слышали Зоолога. Перед ними расстилался зеленый луг. Близкий лес качал верхушками сосен, и странная, наполненная звоном тишина царила вокруг.

Они пошли прямиком по колени во влажной траве. Разноцветные кузнечики разлетались из-под ног, и ласковый ветер доносил смолистые запахи. Лес встретил их влажной прохладой, грибной свежестью и щебетанием какой-то птахи.

Олле двигался медленно, трогая руками белую кору берез. Он долго стоял у муравейника, обошел его, осторожно ступая на пружинящую хвою, наклоняясь, чтобы не задеть сеток блистающих каплями росы паутинок. Увидел расширенные, восторженные глаза Нури.

— Смотри!

Олле замер, увидев букетик маленьких глянцево-коричневых с ярким желтым ободком цветов. Они шевелились. Наклонился ближе. Это были не цветы: шесть голых птенцов лежали в гнезде, подняв кверху раскрытые клювы.

Сбоку послышалось сопение, и над гнездом нависла голова сеттера. Олле схватил собаку за ошейник, оттащил в сторону, удивляясь тяжести животного.

— Что вы там нашли, идите сюда. — Сатон стоял у кустов, покрытых розовыми цветами. — Шиповник. Каков запах! А этот золотистый называется «шмель». Он поет басом и собирает нектар и пыльцу. Видите, на задних лапах бугры вроде бицепсов.

— Ага, шмель, — обрадовался Нури. — Сейчас мы его изучим, мы за ним пронаблюдаем, мы его обобщим.

— Не приставай к насекомому, — сказал Олле, прогоняя шмеля. — Мало его до тебя изучали.

— Пойдемте к озеру, здесь недалеко. — Сатон достал карту. — О, ты опять что-то обнаружил?

Олле, неловко сутулясь, сидел на корточках.

— Это гриб, Олле. — Сатон оглядел находку. — Коричневая бархатная шляпа, толстое белое пузо. Нури, ты чувствуешь, сколько в нем силы и достоинства? Конечно, грибная масса питательнее, но гриб — это совсем другое. Их раньше собирали в лесах…

— Тоже в качестве награды?

— Это делал каждый, кому не лень. И это называлось — идти по грибы…

Деревья расступились. Небольшое лесное озеро у берегов поросло кувшинками. В зеркале его отражались сосны, а с валуна, вросшего в мох, Олле и Нури сквозь прозрачную глубину разглядели илистое дно и тени рыб.

Охотники скинули рюкзаки, натянули палатку. Собаки в одинаковых позах лежали у валуна.

— Двинемся на зайцев, что ли? — сказал Нури. — Не будем время терять.

— Сейчас положен дождь. — Сатон кивнул в сторону клубящегося облака.

И дождь хлынул. Проливной, с грозой, молниями и порывами ветра. Охотники укрылись под навесом палатки, поглядывая на озеро в тумане брызг. Собаки даже не переменили поз, только Бобик посмотрел на небо и вновь уронил голову на вытянутые лапы.

Это был первый лес и первый дождь в жизни Олле и Нури. Потрясенные щедростью земной природы, они молча впитывали небывалые ощущения. Сатон с грустью поглядывал на них: мальчишки, открытые в проявлении чувств и эмоций, сидели на своих рюкзаках непривычно тихие. Он угадал, составляя программу, — на уроженцев Марса льющаяся с неба вода должна производить ошеломляющее впечатление.

Нури что-то сказал, неслышное в шуме дождя и Леса. Олле взглянул на него, понял, повторил:

— Земля!

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Сатон выбежал из палатки, ухватился за ствол деревца, тряс его и смеялся, подставляя лицо под летящие с листьев капли. Запах озона реял во влажном воздухе.

Сатон взял ружье, кликнул собаку и скрылся в кустах. Нури перевел дыхание, уселся на мокром камне, листал инструкцию, а Олле сосредоточенно разглядывал коричневого упругого червяка.

— Ну и что с ним делать?

— Здесь написано: «Надо повернуть головку на десять оборотов. Это обеспечит шевеление червя в течение трех минут». Вообще примитивное устройство, без логической схемы.