Опустилось глубокое молчание. Косадес сжимал холодные пальцы Нереварина, и на безымянном все ярче сияло мягким светом его счастливое колечко. А Имсин вдруг захотелось подтолкнуть Кая, чтоб не молчал. Жрица же ждала терпеливо, понимая ответственность.
— Да. Сейчас и навсегда, — отозвался «клинок».
— Властью, данной мне Марой, богиней любви, объявляю вас супругами.
— Спасибо.
И как только он сказал это, Аррайда раскрыла глаза и резко села в постели.
— Он убит. Дагот убит. Мора больше нет.
— Я знаю, девочка. Лежи спокойно.
И шепотом добавил строчки, посланные когда-то из Киродиила на листочке без подписи:
«Что для меня
огромный тот свет?
В нем только ты.
Другого счастья нет»…
Кай встал на колени перед постелью и поднес ладони Аррайды к щекам, где по короткой щетине бежали слезы.
— Отвези меня домой, — сказала Нереварин.
— В Балмору?
— В Индарис. Неистовые?! — спросила она с тревогой.
— Живы, — широко улыбнулась Имсин. — Им удалось уйти до землетрясения.
— Хорошо…
«Клинок» вытер глаза, переглянулся с Видящей и Игфой:
— Готовьте отряд.
Они выехали из Альдруна на рассвете. Полтора десятка воинов и носилки между ездовыми гуарами. Аррайда покачивалась на них, укрытая меховым плащом, и смотрела на облака. Белые облака на бледно-голубом небе. Оно никогда больше не будет пыльно-красным.
Жизнь не успокоится так скоро, как пепельная буря. Не все уляжется так сразу, распутается и разрешится. Придется зачищать Красную гору. Строить союзы. Долго устранять последствия войны.
Но мора больше нет. И небо синее. А если посмеет напасть скальный наездник, его снимут лучники из отряда сопровождения.
Наконец-то Аррайда сможет. Жить не по воле Азуры, а строить свою жизнь, как она хочет сама. Заново привыкать к Каю. Встречаться с друзьями. Любить.
Тряский ход гуаров разбередил раны, но она удержала стон внутри. А назад медленно утекала отмеченная каменными сейдами дорога.
