Завтрак в облаках - [5]

А сердобольная Тамара – ему:

– Ну зачем вы так? Неудобно, небось. Лучше ляжем.

И легли.

Вот так и получился у Тамары татарский сын профессора.

А у нас уже гастроли постоянные. И дочь уже сама в школу ходит. Хоть и не ближний свет. Но сама. А на хозяйстве – она. Домработница Тамара. Убирает. Готовит. В магазин… А мы – уходим, уезжаем, улетаем…

Танюшка – с ней.

Конечно, оставляем деньги на питание. Да на непредвиденные расходы всякие оставляем. А Тамара подружкам Танюшиным чаю с сахаром не дает. «Мне на ваш сахар денег не оставили. Нету вам сахару». Дочка нам об этом долго не рассказывала. Боялась, что ругать Тамару будем или уволим сразу.

А как она одна будет?! Лишь спустя годы и рассказала. И про то, как на дочкину просьбу купить ей любимые яблоки Тамара изрекала:

– Килограмм яблок – три дня без обеда.

Тамара вообще деньги сильно «уважала». Наши деньги. Когда мы не в поездке, а дома и денег на «непредвиденные расходы» не полагалось, ей становилось больно и обидно. И постоянное «Аллочка Яковлевна, де-е-ню-ю-жку!» было у нее вместо «доброго утра».

Ее «уважение» к деньгам дошло до того, что однажды она откровенно призналась, что деньги у нее всегда есть, потому что:

– Что вы думаете? Неужели я каждый день не сэкономлю для себя каких-нибудь десять ваших рублей?!

А это тогда были все-таки деньги.

…Потом был долгий перерыв. Это было то самое время, когда нас объявили всяческими врагами Родины нашей. И уже было нам не до помощниц по дому. Тогда мы вообще собирались уезжать навсегда из СССР.

Собираться-то мы собирались. И даже полностью собрались. Но не уехали. Не выпустили нас. Не отпустили… Так сильна была любовь к нам нашего государства. Двери квартиры поджигались, машину разбивали, работы лишили. Лишили всего. Даже все записи на радио и ТВ с нашим участием уничтожили. И афиши… Но главное – дочь-отличницу из МГУ исключили.

Но жить надо.

И живем как-то.

К счастью, появился на свет наш ненаглядный внук Костик. И потому у нас появляется няня Тася.

Посоветовала, вернее, привела нам ее наша приятельница. Она, приятельница, намного старше нас. И была умная. Понимала наше положение. И что значит попасть в эту «нацию отказников» – понимала. Когда отказано во всем. Когда и работы нет, а проблемы и безденежье, наоборот, есть.

И говорит приятельница:

– Возьмите к себе Тасю. Она хорошая. Какую-никакую дачку все равно снимете для ребенка. Вот она там жить с внучиком и будет. И вообще.

– Только деньги ей не давайте. Откладывайте для нее просто, – добавила.

– Почему не давать денег? – спрашиваем.

– Они не удерживаются у нее, – отвечает.

А почему «не удерживаются», не объяснила. А мы и не спросили.

И взяли Тасю. И решили посмотреть на нее, пока мы тоже на даче с ребенком. Родители же Котика – врачи. Всегда заняты.

Тася была замечательная. Простая деревенская баба. Аккуратная. Заботливая. Убиралась чисто. Смотрела за маленьким Костиком… Любила его. Но все– таки поначалу мы не оставляли ее с ребенком одну.

Но однажды… Однажды нам пришлось отъехать в город.

Возвращаемся… Уже у калитки слышим песню.

Входим…

Тася… возлежит на нашей кровати, развалилась по-королевски… и песню поет. С выражением так поет. Рулады выводит, руками дирижирует… Пьяная. Маленький мальчик Костик рядом на полу с машинками играет. Подпевает как-то.

…Потом были Вики, Нади, Кати.

Разные, равнодушные и не очень, всегда чужие. Была даже такая, что в свои шестьдесят пять сидела в Интернете все время. Продвинутая была. Искала «своего» мужчину. И кажется, нашла. Потому что однажды – приезжаем на дачу, а дамы не оказалось. Ушла. Убежала просто. Спешила к «своему мужчине».

Конечно, все эти женщины – искатели своего счастья. Как могли, так и искали. Хоть какое. Им казалось, найти это счастье можно только в Москве. И их, одиноких и неприкаянных, было жаль. И – что им наши проблемы, когда у них свои такие?!

Там, где они жили, работы не было никакой. А если кто уже на пенсии, то страдал от одиночества. Дети их выросли. Уже свои семьи у них, у детей. Мать вроде бы и не нужна больше. А так хочется ей к кому– нибудь приткнуться. Да и подработать не грех, чтоб не зависеть.

И от родных детей – идут к чужим.

…А что мы?!

Мы опять даем объявление: «Срочно требуется помощница… с проживанием на даче…» Дача у нас уже своя.

Приходит пара. Молодые, красивые. Ищут работу для двоих. Вместе работать, значит. И, естественно, вместе жить.

Нам не нужна пара. У нас нет работы для двоих. Но когда они узнали, что у нас для помощницы есть отдельная комната… Стали так уговаривать! Так уговаривать!

– Ему не надо платить, – говорила она.

– Устроюсь где-нибудь на подработки, поддержу жену деньгами, – говорил он. – И на даче помогу.

Видно, очень уж нужна им работа с проживанием. Говорят, будут всю жизнь благодарны…

И видят, легко уговорить нас и разжалобить.

Разжалобили. Уговорили.

Мы взяли.

Кончилось то лето. Мы переехали в Москву. Пара осталась на даче.

А Вика очень уж часто болеет. То ангины, то гриппы. Чаще всего подозрениями на аппендицит страдает, говорит.

Запои. Узнали мы об этом, когда были на редком нашем отдыхе. Позвонили нам соседи дачные. Мол, скандалы пьяные каждый день, вплоть до драк и битья окон. Наших, разумеется. Весь наш отдых испорчен. Улетаем домой. Еле удалось распрощаться.