Завтра. Выпуск 2 - [200]
ГОЛОС ИЗ ПРИХОЖЕЙ. Хозяева! Есть тут кто?
В дверях появляется Егорыч, местный сантехник, неопределенных лет мужчина, кургузый, в кургузом пиджачке и изжеванных брюках. В руке у него мотается зажженная свечечка, на ногах он держится нетвердо.
ЕГОРЫЧ. Я извиняюсь, я звоню, звоню, никто не выходит, а дверь открытая… С-нислав С-саныч, я извиняюсь, конечно, я тебя спросить хочу… Хглупость какая-то. Прихожу домой, супруга моя не спит, говорит: повестку тебе принесли, доигрался. Фамилие мое, адрес мой. Явиться на Вторую сортировочную. Ладно. Все понятно. Одно непонятно: какие-то удивительные слова попадаются… какой-то мздоним… нзаданим… Посмотри, пожалуйста. Может, это вообще не ко мне?
ПИНСКИЙ (берет у него повестку). Какой еще там бздоним? Гм… Действительно, какое-то странное слово. И еще вдобавок от руки накорябано… А-а-а! (Хохочет.) Ну, так все правильно, Егорыч! «Мздоимцы города Питера»!
ЕГОРЫЧ. Какие?
ПИНСКИЙ. Мздоимцы! Которые мзду имут, понимаешь?
ЕГОРЫЧ. Ну?
ПИНСКИЙ. Ну вот и явишься. Куда там тебе? Вторая сортировочная?
БАЗАРИН. Перестаньте издеваться над человеком, Александр Рувимович! (Раздраженно выхватывает повестку из руки Пинского.) Дайте сюда… (Читает про себя.) Черт знает что…
ПИНСКИЙ. Вот именно, Олег Кузьмич! Только не черт знает что, а правильнее сказать: мать иху так. Как видите, и до тети Моги добрались.
ЕГОРЫЧ. Я извиняюсь…
ПИНСКИЙ (обнимая его за плечи). Не надо, Егорыч, не извиняйся. Иди ты к себе домой и собирай манатки. Теплое бери и курева дня на три… А драгоценности, которые ты стяжал, оставь на столе. Да опись не забудь приложить… в трех экземплярах.
ЕГОРЫЧ (бубнит). Я, Александр Рувимыч, все понимаю. Я ведь насчет слова пришел… Слово какое-то непонятное. И супруга моя не знает…
Егорыч и Пинский удаляются в прихожую.
БАЗАРИН (ни с того ни с сего). Сантехник — это еще не народ.
КИРСАНОВ (сморщившись). Я только умоляю тебя, Олег. Не надо никаких высокопарностей. Народ не народ… Одна половина народа погонит другую половину народа рыть канал. Так у нас всегда было, так у нас и будет. Вот и все твое политпросвещение.
БАЗАРИН. Ты, кажется, призывал не паниковать.
КИРСАНОВ. А я и не паникую. Я высокопарностей не люблю. Ты еще нам про родниковые ключи истоков расскажи… или про почву исконную, коренную… (Обрывает себя и обращается к Александру.) Александр, тебе денег дать?
АЛЕКСАНДР (уныло). Мне уже мама дала.
КИРСАНОВ (роется в бюро). Хорошо, хорошо… не помешает. Вот тебе еще сотня. Сунь ее куда-нибудь… в носок, что ли…
ПИНСКИЙ (вернувшись). Подожди, подожди… Ты что ему — одной бумажкой даешь? Совсем сдурел на старости лет! Мелкими давай! Мелкими! Есть у тебя?
КИРСАНОВ. Есть тут что-то… Мало.
ПИНСКИЙ. Ничего, ничего, зато целее будут… (Александру.) Возьми. Рассуй по разным карманам.
АЛЕКСАНДР (уныло). Спасибо… Папа, так ты, может быть, действительно со мной пошел бы?
КИРСАНОВ. Нет. Ты пойдешь со мной. И не спорь. И перестань ныть! Дай твою повестку… (Берет у сына повестку и рвет ее на клочки.)
АЛЕКСАНДР (ужасным голосом). Что ты наделал?!
КИРСАНОВ. Все! Ты свою повестку потерял! И не ныть! Взрослый мужик, стыдись!
ЗОЯ СЕРГЕЕВНА (Александру). Хорошо, хорошо, правильно. За отцом присмотришь. И вообще вдвоем вам будет легче…
АЛЕКСАНДР (ноет). Ну а если спросят? Что я им скажу тогда? Что?
ПИНСКИЙ. Скажешь, что подтерся по ошибке… (Взрывается.) Да кто там тебя спросит, обалдуй с Покровки? Кому ты там нужен? Паспорт отберут, и весь разговор… Слушайте, панове, а может, паспорт не брать с собой? Ну потерял я паспорт, начальник! Еще в прошлом году потерял! По пьяному делу! А?
БАЗАРИН (неприязненно). По-моему, это противозаконно. Обман властей.
ПИНСКИЙ. Ах-ах-ах! Власти обманул гадкий мальчик! Власть к нему со всей душой, а он, пакостник, взял ее — и обманул! Дед плачет, бабка плачет…
КИРСАНОВ. Да нет, не в этом же дело, Шура. Противно же это, мелко… Лганье какое-то семикопеечное… У тебя получается, что если власть у нас подоночная, так и мы все должны стать подонками…
ПИНСКИЙ. Ну, нет так нет, я же не настаиваю. Я только хотел бы подчеркнуть, что чистенький, подлинненький паспортишко, где-нибудь в хорошеньком загашнике, — это вещь архиполезная, государи мои!..
Из прихожей, из коридора, ведущего в комнату Сергея, доносятся топот и шарканье, слышится голос Артура: «Ничего, ничего, пошли, не упирайся…» И вот Артур появляется в гостиной, таща за собой за руку вяло сопротивляющегося Сергея.
АРТУР. Вот, я его вам привел. (Сергею.) Говори, закаканец! Ведь тебе же хочется это сказать. Ну! Говори!
СЕРГЕЙ (смущенно и сердито). Отстань, африканец, отпусти руку! Не делай из меня попугая.
АРТУР (отпускает его). Я тебя прошу: скажи. Думай, что хочется; делай, что хочется; и говори, что хочется!..
КИРСАНОВ. Сергей, что ты еще натворил?
СЕРГЕЙ (моментально окрысившись). Да ничего я не натворил! Сразу — натворил! (Артуру.) Говорил же я тебе, сундук кучерявый…
АРТУР. Станислав Александрович, я вас очень прошу: ну помолчите вы несколько минут! Почему вы никогда не чувствуете, когда надо помолчать? Вам надо помолчать, а вы все норовите поскорее принять меры, даже и не попытавшись узнать, в чем дело… (
