Завтра вновь и вновь - [8]

Шрифт
Интервал

Я еду по маршруту 54С дальше на восток, между развилкой рек, до Шейдисайда. Иду по Эллсворт-авеню мимо особняков и ухоженных лужаек – это дома мертвецов, все их жильцы мертвы. Тенистые деревья, вереница машин, стоящая перед светофором на Негли-авеню. И сразу за перекрестком указатель на супермаркет «Юни-март». Я покупал здесь молоко. На полках – слишком дорогие крупы, растворимый кофе, печенье и аспирин.

Здесь продавали «Плейбой» и «Пентхаус», уже после того, как стало трудно найти настоящие журналы, но в «Юни-март» они лежали в пластиковых сетках, вместе с журналами о моде и знаменитостях, журналами с фотографиями девушек и автомобилей, все обернуты в целлофан. Мне бы хотелось их полистать. Побродить по проходам, вдохнуть запах истекающих соком хот-догов и вонь хлорки в туалетах, посмотреть, как с шипением вытекает из бумажного стаканчика ярко-красный лимонад… Но не сейчас, не сейчас.

Многоквартирный дом в георгианском стиле, с черными чугунными воротами. Здесь я жил. Новый слой записи. Пахнет свежепокошенным газоном и автомобильными выхлопами, жареными блюдами из ресторанов в нескольких кварталах отсюда, на Уолнат-стрит. Я здесь. Еще один слой записи. Каждое дерево снабжено табличкой: «вяз американский», «тополь белый», подсвечена табличка «береза повислая», а у земли – «лилия», «тюльпан», и так подписан каждый цветок, со ссылками на Википедию, академическую базу знаний и ботсад. На насекомых тоже движущиеся смарт-теги, чуть дальше – муравейник со ссылками на статьи.

Я здесь…

На Эллсворт тротуар усыпан листьями гингко, растоптанные ягоды превратились в склизкую кашу. Я вбегаю во двор дома, вдоль дорожки стоят каменные скамейки, двойную входную дверь обрамляют колонны. Новый слой. Запах ярко-розовых пионов, цветущих в больших кашпо в греческом стиле. Пол в вестибюле покрыт черно-белой плиткой, висят латунные почтовые ящики для каждой квартиры, еще здесь декоративный камин с резной каминной полкой. Все так реально. В зеркале над камином – мое отражение, но мне не хватает смелости посмотреть. Турецкий ковер на главной лестнице потерт и пропах сигаретным дымом. Скрипят лестницы и половицы. Пожарные выходы и коридоры тускло освещены. В дальнем конце коридора светится значок «Выход», там окно с тюлевыми занавесками. Я здесь. Квартира двести восемь.

Я здесь…

Перед дверью в квартиру часть стены покрыта смарт-тегами, мелькают лица прежних жильцов двести восьмой, фото из водительских прав и студенческих билетов, данные из переписи населения и ссылки на профили в «Фейсбуке».

Блэкстон, Джон Доминик и Тереза-Мари.

Смарт-теги исчезают, загружается мой профиль. Я шагаю в прихожую своей прежней квартиры. Кремовые стены и сверкающие полы из светлого дерева. Узкая встроенная кухня и маленькая ванная, в ней покоцанная плитка и раковина с отдельными кранами для горячей и холодной воды. Радиаторы кашляют и гудят. Я снимаю пальто и ботинки. Мебели у нас было немного, только диван из «Икеи», книжные полки и пара деревянных икеевских стульев, которые мы покрасили в красный. Полки заставлены поэтическими сборниками и рукописями, которые мне прислали на рассмотрение. Я так их и не прочел, да уже и не прочту.

Футах в пятидесяти от дома в ложбине проходит железнодорожная ветка. Когда мы только въехали, то ненавидели поезда, но потом привыкли к железной колыбельной качающихся вагонов, проезжающих под окнами каждую ночь. Я скучаю по ним, боже мой, как же я по ним скучаю. Спальня обставлена скудно – только матрас с подушками и изголовьем, простыни скомканы в беспорядке. Два комода, купленных по дешевке в детском отделе. Телевизор с DVD-плеером. Я раздеваюсь. Ложусь рядом с ней, обнимаю ее и жду усыпляющую песню поездов. Я вдыхаю запах ее волос. Спускается ночь.

17 ноября

– Меня зовут Доминик… Я здесь из-за проблем с Начинкой и всякое такое. Я пережил Питтсбург. Я пытаюсь усилить ощущения при погружении, поэтому оказался здесь еще и из-за наркотиков, но это считается вторичной проблемой.

– Здравствуй, Доминик, – говорят все хором.

Руководитель группы сидит под часами. Стены тошнотворно зеленого цвета. На доске написано: «То, что позади нас, и то, что впереди нас, пустяк по сравнению с тем, что находится внутри нас. Ральф Уолдо Эмерсон»[8]. Остальные сидят полукругом на складных стульях, уставившись на меня, под флуоресцентными трубками их лица выглядят белыми, с резкими тенями. Некоторых уже начинает корежить, они теребят в потных ладонях сигаретные пачки и зажигалки.

– Доминик, твоя очередь выступать. Можешь говорить свободно все, что у тебя на уме. Расскажи нам о своем горе. Как ты справляешься? Вставать необязательно.

– В основном я на экстази. Пробовал разные стимуляторы, метамфетамины, аддерал, дексидрин и ЛСД, но они хуже, из-за них при погружении у меня иногда случаются приступы паранойи.

Я невзначай стал спецом по стимуляторам, знаю, как упороться так, чтобы иллюзия выглядела реальностью, и ненавижу себя за это, ненавижу, с какой легкостью перечисляю все дерьмо, которым закидывался, и как быстро могу каталогизировать его эффекты. Я никогда таким не был, то есть раньше никогда таким не был, Тереза не узнала бы человека, в которого я превратился.


Еще от автора Том Светерлич
Исчезнувший мир

Смесь «Начала» и «Настоящего детектива», сплав научной фантастики и триллера. Напряженное расследование жестокого убийства приводит специального агента к ошеломляющему открытию… Шеннон Мосс – специальный агент Следственного управления ВМС. Управление использует секретную космическую программу «Глубокие воды» не только для путешествий к звездам через «червоточины», но и для путешествий во времени. В 1997 году Мосс получает дело об убийстве семьи «морского котика» и похищении его дочери-подростка. Она обнаруживает, что «котик» был в экипаже одного из исчезнувших космических кораблей – «Либры». Встревоженная совпадениями с ее собственным прошлым, Мосс отправляется в вероятное будущее, чтобы найти улики для раскрытия дела в настоящем.


Рекомендуем почитать
У лесного озера

Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.


Стрелки часов

В середине семидесятых годов 20-го века ученые подобрали ключи к бессмертию, воздействуя электроволнами на нервные клетки. Открытие вызвало технологический прорыв, и через 250 лет человечество уже осваивает Солнечную систему, синтезирует биоорганизмы и совершенствует киборгов. А первые бессмертные начинают превращаться в инвалидов — мозг не выдерживает объёма накопленной информации. Чтобы избежать безумия, некоторые ученые предлагают эксперимент — поместить копию личности в новое тело из искусственной органики, скрещенной с человеческой ДНК.


Сражение

Все готово к бою: техника, люди… Командующий в последний раз осматривает место предстоящей битвы. Все так, как бывало много раз в истории человечества. Вот только кто его противник на этот раз?


Сокровища атанов

Археолог Семён Карпов ищет сокровища атанов — древнего народа, обладавшего высокой культурой и исчезнувшего несколько тысячелетий тому назад. Путь к сокровищу тесно связан с нелогичной математикой атанов, в которой 2+2 в одном случае равняется четырём, в другом — семи, а в третьем — одному. Но только она может указать, где укрыто сокровище в лабиринте пещер.


Снять скафандр

На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…


Шутка госпожи Природы

Американцы говорят: «Лучше быть богатым, но здоровым, чем бедным, но больным». Обычно так оно и бывает, но порой природа любит пошутить, и тогда нищета и многочисленные хвори могут спасти человека от болезни неизлечимой, безусловно смертельной для того, кто ещё недавно был богат и здоров.


Опиумная война

Сирота Рин торгует зельями в лавке приемных родителей. Суровая жизнь обещает стать кошмаром, ведь Рин предстоит неравный брак. Единственный шанс избежать этой участи — сдать экзамен в военную академию Синегарда. Но достижение цели оказывается лишь началом в цепи испытаний.Федерация Муген развязала войну, и Рин придется забыть о перенесенных унижениях, сражаясь плечом к плечу с обидчиками, попробовать на вкус предательство и сделать выбор — остаться ли человеком, или стать шаманом — проводником жестокого бога.


Гидеон из Девятого дома

Мир "Гидеон из Девятого дома" Тэмсин Мьюир это вселенная звездолетов, далеких солнц, мастеров фехтования, жестокой политики и лесбиянок-некромантов. Воспитанная недружелюбными, окостеневшими монахинями, древними слугами и бесчисленными скелетами, Гидеон готова предать традиции и отказаться от рабства и загробной жизни в качестве живого мертвеца. Она зачехляет свой меч и готовится к дерзкому побегу. Но у Немезиды для нее другие планы. Харрохак Нонагесимус, Преподобная дочь Девятого дома и экстраординарная костяная ведьма, отправляется в бой.


Отказ всех систем

В далеком корпоративном будущем каждая космическая экспедиция обязана получить от Компании разрешение, снаряжение и специальных охранных андроидов. Но в условиях реальной экономики безопасность – не самое главное. На далекой планете команда ученых проводит исследования, а их охраняет мыслящий андроид Компании. После того как он «хакнул» свой модуль управления, он получил свободу и стал называть себя Киллерботом. Люди его не интересуют и все, что он действительно хочет, – это смотреть в одиночестве скачанную медиатеку с 35 000 часов кинофильмов и сериалов.


Мы – Легион. Мы – Боб

Боб Йоханссон – инженер и фанат вселенной «Звездного пути» – заключает договор с криокомпанией, которая обязуется сохранить его мозг после смерти и подарить новую жизнь, когда наука достигнет достаточного прогресса. Но Боб и предположить не мог, в какой переделке окажется, очнувшись через 117 лет. Америкой управляет религия, криокомпания обанкротилась и продала своих замороженных «клиентов» на аукционе. Теперь Боб – «репликант», копия, оцифрованная личность, не имеющая тела. Чтобы не стать «мозгом мусоровоза», Боб на полную использует чувство юмора, знания и изобретательность.