Завтра вновь и вновь - [43]

– Он вырвал собственную Начинку. Он сам мне об этом сказал.

– Чуть не погиб при этом, – добавляет Симка.

Симка дает мне полистать остальные рисунки в папке. Все они потрясающе реалистичны, сделаны цветными карандашами или углем. Симка расхаживает по мастерской и прибирается, чтобы чем-то занять руки, нарушение врачебной тайны его явно беспокоит. Бывший терапевт Тимоти сгруппировал рисунки: пачка с Домом Христа, несколько портретов Альбион. Третья группа оказывается пугающей. Закованная женщина в темнице. Две женщины в наручниках, лежащие в постели. Женщина тонет в трясине, вокруг нее камыши. На другом рисунке она уже наполовину погружена в ил у реки.

– Боже…

Это она, боже мой, это она…

– В чем дело? – спрашивает Симка.

Речушка Девять Миль выписана точно. Тело девушки наполовину погружено в ил, у крутого склона, по которому через парк петляет беговая дорожка. Река нарисована черной лентой. Я гляжу на рисунок, и сцена всплывает как наяву – вот я опустился на колени в холодной грязи и вижу белую кожу и темные от грязи волосы. Наверное, неглубокую могилу размыло ливнями, или река поднялась, обнажив ее тело, затянутое течением. Здесь нарисовано лицо женщины, которую я разыскивал.

– Это Ханна Масси, – говорю я. – Это место преступления. Тело, оно…

– Вы уверены? Совершенно уверены? Я позвоню в полицию.

– Нет-нет, лучше не надо, – уверяю я. – Я свяжусь с Куценичем. Для таких случаев существуют специальные протоколы. Боже! Полиции плевать на преступления, сохраненные в Архиве, над нами только посмеются. Куценич знает, что делать.

Я говорю Симке, что мне надо подумать. Он предлагает покопаться в материалах по Тимоти и выудить все детали, может, обнаружатся еще какие-нибудь полезные сведения. Около часа ночи мы возвращаемся в дом через сад жены Симки. Он готовит для меня гостевую комнату и дает два пледа на случай, если я замерзну.

– Тут сплошные сквозняки, – объясняет он. – Утром еще поговорим.

Я залезаю в постель, в прохладные объятья хрустящих простыней. Мозг бешено работает. Уставившись во тьму, я прислушиваюсь к незнакомым скрипам засыпающего дома. Начинка автоматически подсоединяется к сети. Я размышляю.

Может, Уэйверли и не хотел, чтобы я нашел Альбион.

Может, никакой Альбион и нет и никогда не – было.

«Альбион» – это название яхты Уэйверли, и – только.

Уэйверли и Тимоти, отец и сын, втянули меня в это, потому что я нашел тело Ханны Масси. Может, они взяли меня в оборот, чтобы держать под присмотром, вызнать, много ли я знаю, и решить, как со мной поступить.

Запутать меня вымышленной Альбион, отвлечь…

Накатывает тошнотворное понимание происходящего, но кое-что не сходится. Альбион существует, конечно же, существует, ведь много лет назад Тимоти нарисовал ее для своего психотерапевта. Да и с чего бы такому человеку, как Уэйверли, устраивать все это, заставлять меня искать Альбион, только чтобы держать меня под присмотром? Он мог бы приставить ко мне соглядатая или… или подстроить несчастный случай. По мне не будут долго горевать. От этих мыслей меня прошибает дрожь, а паника не дает поверить в то, что Уэйверли или Тимоти решились бы меня убить. Я не верю в это или стараюсь не верить, но рисунки тех женских тел – все равно что признание, и в голове возникают леденящие кровь сцены вероятной смерти.

Я отправляю сообщение Куценичу с просьбой о встрече. Во входящих дожидаются послания от Тимоти, расплывчатые предупреждения о моей терапии – похоже, он знает, что я сейчас у Симки. Куценич не отвечает, и я снова его вызываю.

Два часа ночи. Я регистрируюсь в чате круглосуточной справочной службы мировых новостей. Ко мне присоединяется библиотекарь, вероятно, ИИ, с кошечкой на аватаре.

«Чем могу помочь?»

Я прошу провести поиск в архиве питтсбургской «Пост-газетт» по имени Тимоти Биллингсли. И тут же получаю результаты. Лицо Тимоти. Он более худой, с неопрятной бородкой, скрывающей тонкие губы, но глаза те же. Я читаю. Домашнее насилие, аресты. Я прошу ИИ провести поиск по лицу, не ограничиваясь только этим источником, и бот выдает результат из газеты «Таймс-Пикаюн», под именем Тимоти Филта, арестованного за убийство жены Ронды Джексон в Девятом округе Нового Орлеана. Ее нашли в собственной квартире, с головой, расколотой алюминиевой бейсбольной битой. Тимоти остановили за разбитую габаритную фару и обвинили в убийстве. В машине нашли следы крови с совпадающей ДНК. Его приговорили к смерти, но так и не казнили – благодаря помилованию губернатором Луизианы.

Филт превратился в Биллингсли. В Джорджии его снова обвинили в семейном насилии – теперь он был женат на Лидии Холланд. Именно о Лидии мне рассказывал Тимоти – той женщине, которой он изменял, она была его женой, когда случилась катастрофа. Они жили в Питтсбурге, но, видимо, переехали из Джорджии. Тимоти рассказывал, что они с женой путешествовали по югу, когда все произошло. Я делаю поиск по имени Лидия Биллингсли. И получаю только один результат – она была волонтером на благотворительном завтраке в Гринсберге. Тимоти сказал, что развелся с женой, и я ищу ее по девичьей фамилии – Лидия Холланд. Имя всплывает в февральской «Таймс-Пикаюн», через четыре месяца после Питтсбурга. Ее тело обнаружили связанным, с кляпом во рту, утопленным в болоте Ханиайленда. Ее нашел рыбак, поначалу не разобравшись, на что наткнулся. Ее лицо было порезано и раздулось в воде, а горло рассечено так глубоко, что голова почти отделилась от тела. Руки были отрезаны.