Завтра в России - [105]

И все-таки Йошида не почувствовал в своей душе ни гнева, ни даже досады. Он вдруг понял, что и сам не хочет вести с этим Бэролом разговор как дипломат с дипломатом, как японский министр иностранных дел с израильским разведчиком. То, что этот Бэрол запер его вчера одного наедине с кучей русской антисемитско-антияпонской литературы, а утром вывел на библейские холмы, не было, конечно, таким уж хитроумным ходом, который было бы сложно разгадать. Но и разгадав, Джиро отнесся к нему не только спокойно, а даже с некоторой долей признательности – ведь этот Бэрол подарил ему деда Тошио, которого он никогда раньше не видел! Пусть это мираж, эмоция, возникшая от соединения русской антисемитской белиберды, ночной грозы и перископического эффекта этого воздуха – ну и что? А может быть, действительно – два брата встретились наконец после пяти тысяч лет разлуки и должны решить, как помочь двум миллионам своих братьев и сестер, все еще находящихся в тысячелетнем плену?

– Правительство нашей страны считает, что интернирование двух миллионов евреев, предпринятое Стрижом и Митрохиным, является нарушением гуманных норм поведения цивилизованных наций, – сказал Йошида негромко.

Бэрол снова взглянул на него в упор и улыбнулся:

– Слушайте, Джиро. Мы же с вами военные летчики. И я вам сейчас скажу все как своему брату-летчику. Русских больше ста пятидесяти миллионов. Они могут бомбить друг друга, вешать, расстреливать, морить голодом, и им плевать, что их станет на десять или пятнадцать миллионов меньше. И это их личное, внутреннее, русское дело. Американский Конгресс может вести себя, как игрок на скачках – ждать, когда определится победитель, и тогда поставить на верную лошадку. Как в Афганистане. Когда стало ясно, что русские не могут победить в Афганистане, тогда американцы стали снабжать афганских партизан оружием. Для этого ровно миллион афганцев должны были погибнуть под русскими бомбами. Но нас, евреев, меньше, чем русских, и меньше, чем афганцев. Нас во всем мире всего восемь миллионов. Мы не можем допустить новой катастрофы и гибели четвертой части нашей нации. Моя жена рожает Израилю десятого ребенка, и она уже высохла, вы же видели. А родить заново два миллиона!.. Ваш народ пережил ужас Хиросимы, это сродни газовым печам Освенцима, поэтому только вы можете и должны нас понять. Два миллиона наших братьев вымерзают и умирают сейчас в Сибири между советским молотом и китайской наковальней. Пока в России идет гражданская война, они не получают даже того мизерного лагерного питания, которое им давали до уральского восстания. А не сегодня-завтра Китай может решить воспользоваться ситуацией и отхватит себе часть Сибири. При этом они прокатятся по евреям на советско-китайской границе, как асфальтовый каток. Мы не можем этого допустить, мы не можем ждать даже дня, ничего не делая. Поэтому мы сделали черт-то что, чтобы вы прилетели сюда хотя бы на два дня и ЗДЕСЬ услышали, что нам нужно. Нам нужно выбросить в Уссурийский край хлебный десант: 30 тысяч тонн продовольствия. Все, что мы просим у Японии, – разрешения воспользоваться вашими аэродромами.

– Тридцать тысяч тонн? – изумился Йошида. – Но ведь это 100 грузовых самолетов!

– Значит, в принципе вы согласны, – улыбнулся Бэрол. – Вопрос только в количестве самолетов?

– Нет, нет, подождите! Я не сказал, что мы согласны…

– Конечно, вы не сказали. Вы скажете это после разговора с вашим премьер-министром. Но мы тем временем можем начать подготовку…

– Подождите. Я хотел бы все-таки знать детали. Даже если мы вдруг дадим вам возможность воспользоваться нашими аэродромами, как сотня ваших грузовых самолетов может тайно долететь отсюда до Японии, а потом еще совершить рейд на советскую территорию? Ведь они вас уничтожат. Система их ПВО на Дальнем Востоке – лучшая в мире…

– Вы ошибаетесь в нескольких пунктах, Джиро-сан, – мягко сказал Бэрол с такой почтительностью, словно он обращался к старшему брату. – Операция не будет тайной, она будет совершенно открытой. Но русские не смогут сделать ни одного выстрела. Второе: грузовые самолеты не будут израильские. Израильскими будут только летчики и военные самолеты эскорта. А грузовые самолеты будут японскими, мы у вас их арендуем. Что же касается продовольствия, то наши корабли с продовольствием уже подходят сейчас к Осаке. Я думаю, что все остальные детали мы можем обсудить дома, за завтраком…

День шестой 4 февраля 199… года

41

Москва. 09.29 по московскому времени

«…Угнетенные граждане советской империи!.. То, чего больше всего страшились кремлевские вожди в течение всех десятилетий их правления, свершилось!..»

Минус тридцать по Цельсию в Москве – это хуже, чем минус пятьдесят в Сибири. Воздух, впитав в себя копоть сотен заводов и дымы тысяч кочегарок, наглухо заслоняет солнце серой пеленой и придает городу хмурый, враждебный вид. Тем более если в городе введен комендантский час, опустевшие улицы заполнены лишь армейскими патрулями и милицией, а эфир насыщен войной глушилок с воззваниями радиостанций восставших.

«…Солдаты-мусульмане! Что вы делаете на территории России? Что вы делаете на Украине, в Молдавии, Белоруссии? Бросайте ваши воинские части, арестовывайте поезда и самолеты и спешите домой спасать свои дома, землю, своих родителей! Ведь сейчас у вас на родине КГБ расстреливает и бомбит ваших братьев, сестер и невест только за то, что они не хотят больше власти Кремля.