Завтра ты умрешь - [25]

– Привет, – воскликнула она, набрав номер. – Если бы ты знала, как мне тебя здесь не хватает!

– Правда? – воодушевилась ее пылкой реакцией Ника. – А я сомневалась, надо тебя дергать или нет. Как вчера, все обошлось?

– Ничего не обошлось, – зловеще ответила Наталья. – Начиная с этого утра я – безработная. У вас в журнале нет свободной штатной вакансии?

В трубке послышался удивленный возглас, а когда Наталья все объяснила, повисло молчание. Та забеспокоилась:

– Ты слышишь меня? Ты поняла, что случилось?

– Поверить не могу, – заторможенно произнесла ее собеседница.

– То же самое и я твержу себе все время! Мы все как во сне, ведь еще вчера все шло, как обычно! Я остаюсь здесь до похорон, по просьбе хозяина, а что дальше… Знаешь, я за эти пять лет совершенно разучилась жить одна! У меня голова кругом идет… Раньше у меня не было ни квартиры, ни машины, ни сбережений, и я ничего не боялась, сейчас все есть, а я как в лесу… Ты ведь не бросишь меня?

– Что ты, – откликнулась Ника. – Да я бы и сейчас к тебе приехала, но боюсь, с работы не уйти… Какая жалость, и так неожиданно… А я даже не сфотографировала Ксению.

– Зачем? – удивилась Наталья. – Ты что – собиралась брать у нее интервью? Плохая идея, она была не очень-то откровенна. Да и о чем ее было спрашивать? Она бы даже купить самостоятельно ничего не смогла – пять лет денег в руках не держала, отвыкла.

– А как реагирует ее муж?

– Держится, – вздохнула женщина. – Он вообще человек замкнутый, не любит выставлять чувства напоказ. А перенес за последние годы многое… Но все равно видно, что ему плохо, иначе зачем бы он попросил меня остаться? Мне его страшно жаль. А как подумаю о детях…

– А этот психотерапевт, он где? – продолжала расспрашивать Ника.

– Где-то в милиции или в морге, не знаю! – Ее вопросы все больше удивляли подругу. – Зачем тебе Генрих? Хочешь познакомиться – приезжай с ночевкой, тут полный бардак, никто возражать не будет.

Однако Ника отказалась от ее приглашения. Голос у нее был унылый, тон подавленный, и было ясно, что известие о смерти Ксении глубоко ее потрясло. Она скомканно попрощалась, обещала звонить и первая прервала разговор.

– Кто бы мог подумать, что это ее так заденет! – сообщила Наталья вошедшей в комнату серой кошке. – Она и видела-то Ксюшу полчаса!

В ответ кошка вопросительно мяукнула и, минутку потоптавшись, вспрыгнула женщине на колени. Та вздохнула и прижала ее к груди, чувствуя облегчение уже оттого, что рядом есть кто-то живой и теплый.

…Последующие три дня показались Наталье самыми напряженными в ее жизни, и к моменту похорон она окончательно выбилась из сил и была близка к нервному срыву. Михаил Юрьевич попросил ее остаться вовсе не из боязни одиночества – она поняла это, когда он возложил на ее плечи обязанность отвечать на телефонные звонки, самой обзванивать друзей семьи и распоряжаться целым штатом персонала, присланного для поминок. Звонки много сил не отнимали – она умудрялась сообщать о смерти своей бывшей хозяйки лаконично, давая минимум информации, – так просил Михаил Юрьевич. Наталья делилась печальной новостью, уточняла место и время похорон, спрашивала, не надо ли прислать машину, и на том все кончалось. Ни единой истерики в ответ на трагическое известие она не услышала. Люди реагировали по-разному, были даже такие, что с трудом припоминали, о ком идет речь, но в целом у нее создалось впечатление, что на похоронах рыданий и обмороков не будет.

– А чему удивляться, она пять лет ни с кем не виделась! – говорила она по вечерам Нике, когда звонила ей перед сном. Эти звонки стали для нее ритуалом, без них, как без крепкого коктейля, Наталья уснуть не могла. Днем она не позволяла себе ни капли спиртного, отлично понимая, какая ответственность на нее возложена. – Она для всех давно все равно что умерла!

– Будет много народу? – интересовалась Ника.

– Около сотни человек, может и больше, – неуверенно говорила Наталья. – Вообще, всем, что касается кладбища и ритуала, занимается Генрих, а на мне поминки. Я сама даже на кладбище не поеду, не выйдет. Заказала ей венок, с лентой, от меня. Дети прилетят из Англии уже после похорон, я сперва возмутилась, что они не простятся с матерью, а теперь думаю, зачем им это зрелище? Я сама покойников боюсь ужасно, хорошо, что останусь дома… Бедная Ксюша!

Она принимала утешения подруги, охотно позволяла успокаивать себя и даже капризничала, когда Ника закругляла разговор, ссылаясь на домашние дела.

– Я проклинаю тот день, когда мы встретили ее на «Птичке»! – рычал Олег, заставая жену на кухне с телефонной трубкой. – Она, часом, не к нам собирается переехать после похорон? Нет? А то вышло бы расчудесно, и на звонки тратиться не надо – ты под боком! Мы с Алешкой могли бы жить на коврике в прихожей!

Ника умоляюще поднимала брови и делала мужу знак не сердиться. Они помирились уже на другой день после своей первой серьезной размолвки, тем более что причина, вызвавшая ссору, исчезла. Ника вовремя приходила с работы, не заговаривала больше ни о каких собственных планах, и единственным, что от них осталось, был цифровой фотоаппарат – она так и не вернула его Ярославу – тот уехал в командировку. О случившемся он узнал, позвонив Нике, и прокомментировал ситуацию резко: