Завтра никто не умрет - [51]

Нельзя исключать, что охотники рыщут вслепую.

– Ты оделась?

– Подожди, Туманов, дай соображу, где моя одежда...

Очень мило. Он уже натягивал штаны, когда затрещала дверь – массивное тело ударило по ней из коридора! Со скрипом поехало кресло, и Туманов почему-то подумал про гранату. Бросят – полный улет, места живого не останется. Мог бы и сообразить, что гранату сподручнее бросать в окно. Он перелетел через кровать, повалил Оксану. Дверь с треском распахнулась.

– Туманов, не отягоща... – договорить «посетитель» не успел.

Павел сообразил, что это не норвежская полиция. Значит, можно стрелять. Он выстрелил, не вставая. Метнулась тень, прогремел ответный выстрел, пуля сбила картинку со стены. Туманов кувыркнулся, отпихнул ногой скрючившуюся Оксану.

– Уйди! Под кровать лезь!

– Я тебе что, сплющенная? – сдавленно вякнула девушка. – Как я туда залезу?

Он выстрелил наугад. Громкий хлопок – раскололся экран телевизора. Вот тебе и «stand by». Туманов правильно решил, что хлопок отвлечет агрессора. Взлетел на полусогнутых, начал высаживать пулю за пулей в темноту. Считал патроны, пока не сбился – математик из него неважный. А третьей обоймы для «стечкина» нет. Есть! Противник успел еще разок выстрелить, взбрыкнул копытами, треснулся головой о тумбочку с разбитым телевизором. Конец. Затворную скобу еще не отбросило, а Туманов уже перенес огонь на дверь. Напарник убитого, толком даже не войдя, вывалился за порог. Павел толкнул кресло – оно поехало, забаррикадировало дверь. Есть еще сила в этих руках. Он подлетел к косяку, прижался ухом, стал слушать. Противник тоже притаился. По двери не стрелял. Живыми взять хотели, догадался Туманов. Приказ такой получили: взять живыми. По возможности. А если нет такой возможности?

– Ты оделась? – прошипел он.

– Ах, да, – спохватилась Оксана и принялась, подпрыгивая, натягивать джинсы. Про белье не вспомнила, одевалась на голое тело, натянула задом наперед шерстяную кофточку, впрыгнула в сапожки, в куртку, стала ползать по полу, выискивая пистолет. Туманов раздернул шторы, распахнул окно и отлетел за стену. Пока не стреляли.

– Давай в окно, живо! – рявкнул он.

– Ты чего орешь так? – испугалась Оксана и слетела с кровати, чтобы запрыгнуть на подоконник.

– Ты куда? – схватил он ее за руку. – Шучу я. Обманный маневр, понимаешь?

Он прислушался. Враг за дверью был не глухой. Раздался топот – он убегал по коридору.

– Поняла, в чем дело? – Павел встряхнул плохо соображающую Оксану. – Секунд тридцать у нас есть. Давай в коридор. Только тихо. И дай мне, ради бога, пистолет.

– А твой где? – пискнула девушка.

– Выбросил. Патроны кончились. А весь арсенал мы зарыли, сама знаешь, где...

Он выскользнул в коридор, всмотрелся в темноту.

– Стой здесь, – метнулся через проход к себе в комнату (закрыто на ключ, и в комнате тихо), стянул с крючка куртку. Вернулся в коридор.

– Ты здесь, Оксана?

Шевельнулся спертый воздух.

– Не выходи, стой там.

Он влетел в комнату Газаряна. Кувыркнулся – наставил пистолет на окно. Дернул за покрывало – оно взлетело и оказалось у него в руках. Пустая постель...

– Двигай за мной, не отставай! – Павел бежал по коридору, стараясь не шуметь. В гостиной было тихо, натоплено – форточка открыта, и ветерок колыхал шторку. Из кухни все тянуло рыбным запахом. Жилые помещения хозяйки были на обратной стороне холла. Он почувствовал сквозняк – входная дверь была приоткрыта. Сделал знак – стой тихо. Тягучие секунды ударами молоточков отзывались в мозгу. Туманов выпустил руку девушки, двигаясь мягко, как кошка. В комнате Хильды из-под двери просачивался свет – рассеянный, бледный – ночник или лампа настольная. Потянул на себя дверную ручку, вошел сразу, без приглашений – незачем растягивать удовольствие. Кто-то здесь недавно поработал. Просторную комнату озарял приглушенный свет настенного канделябра. Стул с одеждой опрокинут. На кровати лежала Хильда в кружевной ночной сорочке – лицом в подушку, одеяло натянуто до плеч. Волосы в крови, а под головой и вовсе – целое море. Вошли – выстрелили в голову и больше к ней не прикасались. Туманов тоже не стал. Трудно выжить, когда у человека снесено полчерепа. Кровать разворочена, вторая подушка на полу. Газаряна не было. Здесь им повезло. Видно, банда разделилась – одни потащили Газаряна, другие пошли по коридору...

– Боже, Хильда... – ахнула за спиной Оксана.

– Ты дверь закрыла? – бросил через плечо Туманов.

– А должна была?

Он подпрыгнул – забилась на пружинах входная дверь, кто-то, не таясь, затопал. Сообразили! Павел подбежал к окну, запрыгнул на широкий подоконник, мощным ударом пятки выставил оконную раму. Посыпалось битое стекло, затрещало дерево.

– Прыгай в окно! – выдохнул Туманов.

– Опять в окно? – девушка сегодня здорово тормозила. – Точно?

– По-настоящему! Давай! Да дальше прыгай – там осколки...

Упругое тело прочертило дугу – засмотреться можно! Туманов взгромоздился на подоконник без оленьей грации, дважды выстрелил в проем, чтобы подождали немного, оттолкнулся, полетел, как с обрыва в воду.

Еще одна ночка удалась на славу. Не ошибается европейская общественность – русских в страны демократии нельзя пускать ни под каким предлогом! Яростная стрельба расколола патриархальный покой деревни. Бывали и лучше приземления, Туманов подвернул ногу, и, когда они передвигались, было непонятно, кто кого тащит. Задний двор гостиницы был уставлен какими-то теремками, сараюшками. Павел и Оксана метались между ними по рыхлому снегу, увертывались от пуль. Их преследовали двое – эти парни не испытывали проблем с автоматическим оружием и не жаловались на нехватку боеприпасов. Двор казался тупиком – возможно, выход и имелся, но как его разглядеть в этом издевательском зеленом мерцании? Приходилось экономить патроны, обойма в пистолете Оксаны была не беспредельной. Они втиснулись между тесно стоящими строениями, Туманов толкнул Оксану.