Завтра будет буря - [8]

Толстый слой пыли — это пожалуй самый часто встречающийся житель Водного стадиона, имевшийся на здесь. Станция спала, укрываясь пылевым ковром как одеялом, и дожидаясь своего часа. Разрезая густую темноту, прожекторный луч провожал смельчаков, вплоть до того, как те опять скрылись за сводами тоннеля. И вновь это одинаковое пространство, везде: сверху, снизу, справа и слева, везде только серые шпалы, водруженные на них рельсы и не имеющие углов стены. Прошло немало времени, прежде чем они вышли к Войковской. Незнающему человеку могло бы показаться, что у него дежа вю, ведь все три станции были сильно похожи друг на друга. Та же мелкая плитка на стенах, те же квадратные колонны, что и на Водном, те же рифленые потолки — все в каждой из этих станций напоминало две других, и если раньше люди просто уносились прочь в железных вагонах, не замечая их похожести, если раньше лишь единицам удавалось взглянуть глубже того, что они видели каждый день, заходя в распахнутые двери вагона, то теперь каждый, кто осмеливался вступить на эти станции, подмечал — станция на которой он сейчас находится такая же, с которой он пришел только что.

Войковская застыла в мрачной торжественности. В отличие от Водного, эта станция была нетронута даже военными. И она, подобного своему близнецу, с которого только что пришли чужаки, спала. Выходы наверх были открыты для всех желающих. Если раньше жители Речного могли укрыться за толстыми стенами своего убежища, то теперь перспектива заселения Водного стадиона и размещения на его территории блок поста требовало более скорого уничтожения гнезд мутантов, дабы снизить риск, ведь «закупорить» бетонной перегородкой артерию между Водным и Войковской хоть и успели, но разве это могло гарантировать безопасность?

— Перекур 5 минут и поднимаемся! — скомандовал Штык.

Немного оживившись, группа расселась на платформе. Это был последний отдых перед многочасовой беготней. Кто-то достал из нагрудного кармана самокрутку и закурил. Серый дымок заструился вверх, летя все выше, растворялся ближе к каменным сводам станции.

— Подъем, засранцы! Выдвигаемся! — голос Штыка нарушил тишину, заставив всех встать.

Первым к выходу двинулся командир.

* * *

Вот она, поверхность. Солнце еще было далеко, и большинство тварей спало. Военные и сталкеры всегда выбирали раннее утро для вылазок, потому что ночные существа уже спрятались по своим норам, а дневные чудовища еще мирно похрапывали, дожидаясь своего часа. Небо начинало светлеть под напором приближающегося из-за горизонта солнца. После долгой ночи, краски начинали проявляться: деревья, земля, здания — все начинало приобретать, хоть и тусклый, но цвет. До предполагаемого места гнездования мутантов следовало пройти несколько километров на юг. И группа начала свой долгий путь к месту обитания этих тварей. И все же хоть этот мир был горьким напоминанием человеку, человеческой же глупости, хоть это был лишь жалкий остаток того, чего люди достигали, познавали и создавали тысячелетиями, глаз радовался, наблюдая за сменой монотонной картины подземных перегонов на более яркую и красочную картину поверхности. Невольно человек тянулся к такой жизни наверху, чем к той жизни под землей. Смотря на развалины прошлого человеческого бытия, Костя раньше задумывался о том, сколько в огне было уничтожено знаний, технологий, изобретений, которые человечество скопило за свою сознательную историю, испарилось, исчезло, стало самой этой историей. Со временем, конечно, это внутреннее буйство эмоций утихомирилось, но каждый раз, взглянув на что-нибудь, напоминавшее о прошлом, Костя задавал себе только один вопрос: «зачем создавали все это, зачем хранили, если мы теперь все равно не можем этим воспользоваться? Ведь ни одна технология не оказалась сильней этой…»

Время текло гораздо быстрее чем в тоннеле, и если бы не боевой опыт Кости, он бы скорее всего прозевал поднятый кулак командира и влетел в спину впереди идущему.

— Оружие в боевую, всем лечь- скомандовал Штык.

Костя лег на землю, щелкнув предохранителем автомата. Он подполз к командиру. Группа дошла до края искусственной насыпи, где окончанием служил крутой обрыв. Костя опустил взгляд, и увидел то, что заставило внутри него что-то съежится.

Десятки метров земли были превращены в кладки, скучковавшись группами, мутанты спали, изредка похрапывая или двигая отвратительной мордой. Серая кожа, приспособленная к недостатку света, зубы, каждый размером с добротный перочинный нож, все, что соединяло в себе такое создание, отвращало, отпугивало, страшило любого нормального человека.

— Сколько же их тут? — прошептал подползший слева Никита.

— Пол сотни точно есть- ответил Костя.

— Елы-палы, сколько этих чертей развелось… так засранцы, все как всегда, вторая группа — на право, третья — налево, первая — сидим на месте- Раздав указания, Штык включил внутреннюю противогазную рацию. Костя последовал его примеру, нажав кнопку на своей рации.

Костя был прикреплен ко второй группе и вместе со своими полез правее этого гигантского гнездилища. Наверху осталось четыре человека: Штык, Никита, Воронин, и несколько сталкеров. Разбившись на группы, отряд осторожно обтекал гнездо, беря мутантов в «полукольцо»