Завороженная - [20]

– Да, – ответила Ливия.

– А у вас много добрых друзей среди мужчин? – стараясь сохранять нейтральный тон, поинтересовался Александр.

– А вам какое дело? – возмутилась Ливия.

Александр повернул к ней голову и улыбнулся:

– Хотелось бы знать, много ли у меня соперников.

– И за какой приз вы намерены с ними сражаться? – запальчиво воскликнула Ливия.

– За внимание самой обаятельной и привлекательной женщины в Лондоне, – ответил Александр.

– Льстец. Терпеть не могу пустых и напыщенных комплиментов, князь Проков. Они меня раздражают. Как и экстравагантные жесты.

– Во всем, должно быть, виновата моя русская кровь, – сказал Александр. – Наш народ не отличается умеренностью. Увы, навести мосты между двумя культурами будет труднее, чем я думал.

– Не верю ни единому вашему слову. Не считаю, что ваша русская кровь, или так называемый славянский темперамент, имеет какое-либо отношение к вашему поведению. Вы ведете какую-ту игру и по неизвестным мне причинам вовлекли в эту игру меня. Но ваша тактика не принесет вам никаких дивидендов, уверяю вас.

Проков пристально посмотрел на нее.

– Тогда, вероятно, мне следует сменить тактику. Вы не могли бы мне подсказать, какая именно тактика гарантирует мне успех? Я, знаете ли, быстро учусь.

Ливия нахмурилась.

– Почему вы так настойчиво домогаетесь меня, Алекс?

– Потому что ничего не могу с собой поделать. С того самого момента, как я вас увидел, меня не покидает желание… потребность… – Он пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся. – Вы не могли бы сделать вид, что польщены и принимаете мои комплименты?

– Наверное, я так и поступлю, – сказала Ливия с напускным равнодушием, – но подарков от вас я больше принимать не стану… разве что букет цветов.

– Жаль. А я так люблю дарить подарки.

– Ну вот, теперь вы заставляете меня чувствовать себя неблагодарной и мелочной, – возмутилась она. – Не может быть, чтобы вы не видели разницы между букетом цветов и целым ботаническим садом или между шелковой косынкой и чистокровной кобылой!

– Вообще-то особой разницы я не вижу. Но вы согласны хотя бы принять эту кобылу во временное пользование? Брать ее всякий раз, как вам захочется покататься?

Взгляды их встретились. Он смотрел на нее с такой трогательной мольбой в глазах, что отказать ему у Ливии не хватило духу. В этот момент он вовсе не казался ей надменным и самонадеянным, он был просто чертовски обаятелен и трогательно беззащитен. Если ему нравится дарить, то какое она имеет право отказывать ему в удовольствии?

– Согласна, – сказала Ливия, – и благодарю вас за этот дар. – Ливия потрепала кобылу по холке. – Кататься на ней одно удовольствие, но мне бы хотелось прокатиться на ней там, где она могла бы показать себя во всем блеске, на природе, а не в чопорном Гайд-парке.

– Тогда поедемте в Ричмонд, – тут же предложил Александр. – Там есть где развернуться, и вы могли бы дать ей больше свободы. – Он пустил вороного рысью.

– Но не сейчас! – воскликнула Ливия, осознав, что Александр готов отправиться в Ричмонд-парк немедленно, нисколько не смущаясь, что солнце уже садится. – Скоро стемнеет.

– Тогда отправимся туда завтра утром. Я пришлю к вам кобылу часам к десяти, и весь день будет в нашем распоряжении. Устроим пикник.

– Вы снова за старое, Алекс.

– Что я такого сделал?

– Вы исходите из предположения, что я готова сорваться с места по первому вашему зову. Вам не приходило в голову, что мои планы могут не совпадать с вашими? Вы же сами слышали, что Николас собирается завтра с утра нанести мне визит.

– А, так это ерунда, – небрежно махнув рукой, заявил Александр. – Если вас не будет дома, он оставит визитку и зайдет в другое время. Кроме того, вы можете написать ему записку или попросить вашу подругу принять его и объяснить ваше отсутствие.

– У Аурелии тоже могут быть свои планы, – язвительно заметила Ливия.

– Тогда напишите ему записку и велите дворецкому ее передать. Я чувствую, что день завтра будет теплый и солнечный, а упускать такой прекрасный денек – грех. Особенно в это время года.

– Вы неисправимы, – сказала Ливия.

– Это одно из моих лучших качеств, – рассмеялся Алекс. – Итак, как вы назовете кобылу?

– Она не моя, – заявила Ливия.

– У меня небогатое воображение, и, боюсь, я не придумаю ничего выдающегося. А вы сделаете большое одолжение и лошади, и мне, если возьмете на себя труд выбрать ей имя. Выбор имени – дело серьезное, сами знаете.

– Согласна. Но не требуйте от меня мгновенных решений. Я должна подумать.

– Тогда пусть пока ваша лошадь поживет без имени. Вернемся на Кавендиш-сквер или сделаем еще круг?

– Возвращаемся на Кавендиш-сквер, – решительно заявила Ливия.

– Как прикажете.

У дома на Кавендиш-сквер он первым соскочил с вороного и подал руку Ливии, помогая ей спешиться. Александр задержал ее руку в своей лишь на мгновение дольше необходимого, затем поднес ее к губам и поцеловал.

– Тогда до завтра, Ливия, – тихо произнес он, глядя ей прямо в глаза.

Ливия кивнула:

– В десять. – Она попыталась убрать руку, и на секунду пальцы его сжались, но лишь на секунду. Он с улыбкой разжал пальцы и, отпустив ее, направился к парадной двери.

Ливию не отпускало странное ощущение. В этих потрясающе синих глазах было нечто такое, что тревожило ее и смущало. Что это? Тайная жестокость или просто привычка повелевать? Холодная решимость его взгляда как-то не вязалась с образом прожигателя жизни и любителя эпатажных жестов и цветистых комплиментов. В ней крепло убеждение, что он не играет с ней. Здесь и сейчас происходило нечто очень и очень серьезное, и чем раньше она выяснит, что именно, тем лучше будет для нее.