Завоевательница - [154]

— Почему вы не на работе?

— Хозяин послал нас присмотреть за вами, сеньора.

— Беспокоиться не о чем, — ответила Ана, спускаясь по лестнице. — Принесите лучше гамаки для раненых, и поедем на сахарный завод «Диана».

— Нет, сеньора! — запротестовала Консиенсия.

— С какой стати я, по-твоему, должна здесь сидеть?

— Там опасно, мы не знаем, что…

— Присмотри за лазаретом, пока я не вернусь.

Эфраин и Индио ехали верхом на неоседланных мулах; животные, конечно, не могли тягаться в скорости с Маригаланте, но Ана пропустила юношей вперед. Тропа между нижним батей и сахарным заводом «Диана» представляла собой лабиринт среди высоких тростниковых зарослей. Ана цепенела от страха — за каждым скрипом и шорохом мог скрываться человек с мачете. Но не любой человек, а хорошо знакомый ей Хакобо, раны которого она собственноручно смазывала мазью. Раны, нанесенные Северо.

— Сейчас налево, — раздался голос Эфраина.

Было темно — хоть глаз выколи, и в правильном направлении им удавалось продвигаться только по привычке.

Хакобо не станет прятаться в тростнике, чтобы ударить ее. Сейчас он наверняка бежит в противоположном направлении, как можно дальше от гасиенды Лос-Хемелос. В конце концов, что его здесь держало? На что, кроме тяжкого труда до седьмого пота и страданий, мог он рассчитывать? Ана тряхнула головой — она делала так всякий раз, когда пыталась отогнать непрошеные мысли: сколько ни думай, всего все равно не решишь.

— Через мост, — объявил на этот раз Индио, и вскоре она увидела оросительный канал с перекинутыми через него досками от одного поля к другому.

Они подъезжали к «Диане»: впереди уже маячил свет и бурлила жизнь. Нет времени на раздумья, сомнения, вопросы и поиски ответов. Ее ждет работа.

Северо заметил пожар в Сан-Бернабе, как только пламя поднялось над деревьями. Он предупредил надсмотрщиков на сахарном заводе, что поспешит на помощь соседям, и, прихватив с собой Эфраина и Индио, отправился на ферму. Но стоило им выехать на дорогу, как Эфраин, указывая на юго-восток, закричал:

— Смотрите, хозяин!

Поле полыхало. Северо послал Индио предупредить надсмотрщиков, а сам вместе с Эфраином поскакал по дороге от завода к Гуаресу, вдоль которой тоже горел тростник. Сухие листья первыми исчезали в бушующем огненном мареве, сочные стебли пламя пожирало медленнее. Для этого тростник и обжигали: когда острые колючие листья сгорали, убирать богатые сахарозой стебли становилось намного легче. Но Северо понимал: это поле подожгли, чтобы нанести вред урожаю. Палить тростник он не приказывал — поле было еще не готово.

Он собрал надсмотрщиков и рабочих; остались лишь те, кто обеспечивал бесперебойную работу трапиче, — отжим сока останавливать было нельзя. Надсмотрщики разбили всех на отдельные бригады. Один из них подбежал к Северо.

— Недосчитались троих, — сообщил он. — Яйо, Кике и Хакобо.

Северо посмотрел в сторону Сан-Бернабе. Яйо, Кике, а с ними, вероятно, и Хакобо побежали туда поднять остальных рабов и предупредить своих женщин. Дону Луису в этом переполохе явно несдобровать.

— Передай всем, пусть приступают к работе.

Никому не надо было объяснять, что делать в случае пожара. Кирки, лопаты, мотыги имелись в большом количестве, запас воды и песка держали возле парового двигателя, варочного отделения и складов. Мужчины, женщины и дети помчались вслед за надсмотрщиками.

Северо носился из одного конца батей в другой, отдавая указания старшим, которые в свою очередь направляли рабочих, раздавали инструменты, выстраивали людей в цепочки, чтобы легче было передавать ведра. Легкий вечерний бриз превратился в сильный ветер, свистящий и завывающий. Словно гигантские мехи, он раздул еле тлевшие угли, закипела вода и обратилась в пар, на котором работал двигатель, запустивший дробилки, перемалывавшие тростник.

Когда рабочие побежали к дороге на Гуарес, в поле вспыхнул еще один пожар, на этот раз за малым трапиче на воловьей тяте, и распространялся быстро, лихо перепрыгивая через насыпи и дорожки. Северо приказал бригадам вернуться обратно и сдерживать огонь, угрожавший трапиче и цеху рафинирования с одной стороны и складским помещениям с другой. Важно было не подпустить его туда, где сушили и хранили дерево и жмых, используемые в качестве топлива для парового котла, приводившего в движение дробилки большого трапиче.

Случись здесь пожар, от соседних зданий и построек ничего не осталось бы.

Животные тоже испугались. Те, кто смог вырваться, убежали. Два длиннорогих запряженных вола заревели, затопали ногами и что было мочи помчались через батей, потянув за собой полупустую повозку. Они пронзили насквозь не успевшего вовремя увернуться с дороги работника. Его тело полетело, рухнуло на землю и смялось под ударами копыт. От угодившей в повозку искры вспыхнул лежавший в ней тростник, еще сильнее напугав волов, к тому времени уже обезумевших от страха. Они бежали прямиком к складам. Понимая, что может произойти, Северо пристрелил одного — второй не остановился. Управляющий выстрелил еще раз, но промахнулся и вдруг, к своему изумлению, увидел, как Ана верхом на Маригаланте с ходу уложила животное и приказала работникам затушить песком и водой пламя, почти вплотную подобравшееся к зданию.