Завоеватели - [94]

Диего! Альмагро, успевший подчинить себе несколько провинций, отказался признать власть королевского комиссара. Борьба между ним и войсками Васко де-Кастро продолжалась до сентября 1542 года. В последнем, решительном сражении альмагристы были разбиты. Диего бежал в Куско и там был схвачен и казнен. Большинство солдат, сохранивших ему верность, было взято в плен, и лишь несколько отрядов скрылось в горах.

Альмагристы перестали существовать; пизарристы, хотя и неохотно, признали королевского представителя. Но оставалась еще четвертая сторона — инка Манко, вождь порабощенного туземного населения. Несмотря на все усилия испанцев, его не удалось ни убить, ни взять в плен. Находчивый и смелый, он появлялся в самых неожиданный местах, жег колонии, грабил караваны и убивал всех попадавшихся ему испанцев без различия партий. У него уже не было тех многотысячных полчищ, которые еще недавно заставляли дрожать завоевателей, но и небольшие его отряды причиняли столько хлопот, что испанцы ни одной минуты не были уверены в прочности своего владычества. Случайность избавила белых от этого страшного врага: в начале 1544 года одна из уцелевших альмагристских шаек набрела в горах на перуанский лагерь, где находился инка, и попросила гостеприимства. Испанских солдат приняли. Ночью, вероятно опасаясь нападения туземцев, они убили Манко и были сами перебиты все до одного. В лице инки погиб последний человек, вокруг которого объединялись наиболее деятельные и непримиримые слои перуанского населения. Массы остались без вождя. Предоставленные самим себе, не привыкшие к самодеятельности, они послушно склонились под игом белых. С их стороны испанцам теперь нечего-было опасаться.

Не успел Васко де-Кастро окончательно расправиться с альмагристами, как уже пришлось вести переговоры с наиболее серьезным претендентом, Гонзало Пизарро, который в конце 1542 года вернулся из своей экспедиции.

Гонзало обладал недюжинными военными способностями, большим мужеством и железной выносливостью. Все эти качества проявлялись уже и раньше, во время завоевательных походов, но особенно ярко они обнаружились во время последней экспедиции. Отряду Гонзало после мучительного и долгого пути, стоившего жизни чуть не половине участников, удалось дойти до реки Напо, притока Амазонки.

Двигаясь вниз по ее течению, путешественники наткнулись и на самую Амазонку, но вследствие отсутствия съестных припасов и снаряжения не могли итти дальше и вынуждены были повернуть обратно. Орельяна, отделившийся от отряда Гонзало Пизарро, тронулся вниз по течению Амазонки, доехал до океана и благополучно возвратился в Испанию. В историю открытий это двухлетнее путешествие, одно из самых трудных и длительных, когда-либо предпринятых в Новом Свете, вписало блестящую страницу. О нем создавались легенды, о нем писались целые томы. Но золота оно не принесло, а драгоценные пряности, обнаруженные в этих широтах, не могли быть привезены за отсутствием средств передвижения. В материальном смысле экспедиция кончилась полной неудачей. В Квито вернулось лишь восемьдесят человек — около трети путешественников. Худые, как скелеты, еле державшиеся на ногах, в звериных шкурах вместо одежды, они походили не на отважных воинов, а на беспомощные жертвы кораблекрушения. Не в лучшем состоянии находился и сам Гонзало. Отстаивать наследство брата с оружием в руках, вести в бой своих полумертвых сподвижников против войск Васко де-Кастро было, разумеется, невозможно.

Гонзало временно смирился. Он почел за лучшее последовать совету королевского комиссара и удалился в свои обширные горные поместья, где вскоре начали работу тысячи перуанцев, добывая из каменных недр серебряную руду. Рудники принесли ему такие богатства, что через два года он уже мог навербовать достаточный отряд и приступить к завоеванию наместничества.

Честолюбивые планы Гонзало вряд ли могли бы увенчаться успехом, если бы ему не помогла политика испанского правительства. В 1543 году королевский совет, боясь, как бы в Новом Свете не образовалось таких же могущественных грандов, как некогда в Испании, издал законы, охранявшие права туземного населения. Наиболее важной частью этих законов был тот отдел, где говорилось о правах туземцев. Рабство отменялось, и все индейцы объявлялись «свободными вассалами его величества». Индейцы, уже приписанные к тем или другим лицам, оставались в крепостной зависимости до конца жизни их владельцев. Но в ряде случаев индейцы освобождались немедленно. Владельцы, плохо обращавшиеся со своими рабами, государственные чиновники, монастыри и религиозные братства и все лица, принимавшие участие в гражданских войнах последних лет, должны были отпустить на волю своих рабов тотчас же по опубликовании закона. А так как большинство колонистов выступало с оружием в руках за или против Пизарро, то закон коснулся почти всех их. Проводить в жизнь новое законодательство было поручено Бласко Нуньесу, получившему титул вице-короля и посланному на смену Васко де-Кастро.

Когда Нуньес приехал в Лиму и начал немедленно применять «законы об индейцах», колонисты были возмущены до глубины души. На новые законы они смотрели, как на попрание их священнейших прав. Вместо привольной и беззаботной жизни рабовладельца — награда за труды и бранные подвиги — какие-то придворные писаки подсовывали им трудовую лямку крестьянина! Они должны были в поте лица своего добывать хлеб насущный. Если бы они знали, что их ожидает Такая судьба, ни один из них не стал бы завоевывать Новый Свет во славу испанской короны. Вице-короля засыпали прошениями и протестами, молили отсрочить проведение новых постановлений. Все было напрасно. Бласко Нуньес строго следовал букве закона и ежедневно отпускал на свободу сотни индейцев. Потеряв надежду на уступки, колонисты обратились к Гонзало Пизарро. Он был опытный воин, способный полководец, а самое главное — он был лично заинтересован в рабовладении. В 1544 году вспыхнуло открытое восстание. Верховный суд объявил Бласко Нуньеса смещенным, и вице-король был отправлен обратно в Испанию. Управление страной было вверено Гонзало Пизарро, получившему титул капитан-генерала, а в Испанию послано особое посольство с ходатайством об утверждении «народного избранника».