Завоеватели - [18]

— Это значит — голод, — тихо проговорил Колумб. — Голод — и потом бунт.

— Поздно спохватился, — не то с насмешкой, не то с сожалением шепнул своему спутнику Охеда, уловивший эти слова. — Надо было почаще ходить на пристань, вместо того чтобы гарцевать по городу рядом с наследником престола!

Колумб оказался прав. Он ошибся только в одном: сначала начался бунт, а потом голод. Настоящих колонистов-земледельцев, которых так добивался Колумб, среди приехавших было немного. Большинство были нищие гидальго, не умевшие и не желавшие работать. Уже на третий день человек сто объявили, что рубить лес не пойдут, разлеглись под деревьями и начали играть в карты, а еще через несколько дней только половина солдат исполняла приказания адмирала, остальные спали, рассказывали истории или просто слонялись по берегу.

Франсиско хорошо знал сварливый нрав и неисправимую леность этих людей и с любопытством ждал, что будет дальше.

Поздно вечером, проходя мимо адмиральской палатки, он услышал обрывки разговора. Разговор был настолько интересный, что Франсиско, пренебрегши опасностью, подполз к самой палатке и стал жадно ловить каждое слово.

— Так это все, что ты нашел на россыпях Цибао, Диего? — тихо спрашивал адмирал.

Очевидно, он говорил с тем самым Диего, которого две недели назад отправили на поиски золота в глубь острова.

— Да, сеньор адмирал, — послышался ответ. — Тут с пригоршню будет. Правда, не все это я нашел в земле, кое-что взял у индейцев, но если много работать, намыть там можно немало.

— Работать, работать! — нетерпеливо повторил адмирал. — Нужно найти такие россыпи, где золото можно сгребать лопатами. Ты ведь сам знаешь, что наши гидальго не захотят копаться в земле.

— Знаю, знаю, сеньор адмирал, — вздохнул Диего. — Копаться в земле их не заставишь.

— Работать, работать! — нетерпеливо повторял адмирал. — Они не хотят строить город. Они не хотят воздвигать крепость. Они не хотят возделывать поля. Они не хотят сеять хлеб. А без этого мы все умрем с голоду.

Диего опять сокрушенно вздохнул. Адмирал молчал минуты две, потом встал с места, подошел к ящику, вынул что-то оттуда и подал Диего.

— Слушай, Диего, — заговорил он. — Это золото, которое я наменял у Гваканагари. Тут наберется пригоршни две. Прибавь его к тому, которое ты привез, завтра покажи все это солдатам и скажи, что ты набрал это в один день. Скажи, что ты мог бы набрать его втрое, вчетверо больше, если бы не боялся нападения индейцев. Но о нашем разговоре — ни слова. Ты меня не видел. Ты приехал сегодня поздно ночью. Если ты разболтаешь, понимаешь, что случится со всеми нами? И ты, конечно, понимаешь, что случится с тобой, — многозначительно добавил адмирал.

— Понимаю, сеньор адмирал, — тихо сказал Диего.

Франсиско поспешно отполз от палатки и ушел незамеченным. Когда он передал услышанное Охеде, его начальник одобрительно рассмеялся и воскликнул:

— Ну, Франсиско, завтра мы увидим занимательное представление: Диего будет разыгрывать открывателя заморских сокровищ, а солдаты будут слушать его с таким же восторгом и благоговением, с каким слушала королева Изабелла нашего адмирала, когда он рассказывал ей о чудесах Индии. Разумеется, ни ты, ни я не должны портить этого представления. Ведь, если оно не удастся, нам тоже придется несладко.

С раннего утра весь лагерь загудел, как пчелиный рой. Весть о прибытии Диего быстро облетела и разбитые на берегу палатки и корабли. Все бежали смотреть на привезенное золото, и те, которые видели лежавшую на столе кучку, мысленно прибавляли к ней другую, наверное скрытую посланцем от казны, а те, которые не видели, готовы были поклясться, что Диего привез не кучку, а целую груду. Адмирал не показывался. Диего уже несколько раз подходил к его палатке, но от стоявшего на часах солдата получал один и тот же ответ:

— Сеньор адмирал нездоров и приказал, чтобы его не беспокоили.

С каждым часом возбуждение росло. Какие распоряжения даст адмирал, когда узнает о чудесном открытии? Кого пошлет он на россыпи? Сколько пригоршней золота придется на каждого? И, наконец, что станет с экспедицией, если адмирал, действительно, серьезно болен? Все задавали друг другу эти вопросы, и даже те, которые накануне проклинали Колумба, сейчас озабоченно качали головами и собирались заказывать монахам мессу о его здравии.

Наконец в полдень адмирал вышел. Выслушав донесение Диего, он взвесил мешочек с золотым песком и приказал трубить сбор. Через несколько минут все уже были на площади. Речь, с которой адмирал обратился к толпе, была кратка и ясна.

— Вы видели золото, которое привез Диего? Вы слышали, что он рассказывает? — спросил Колумб.

— Видели… Слышали… — загремел хор голосов.

— Если мы сразу начнем добывать золото в этих местах, не обеспечив себе надежного убежища, с нами случится то же, что с нашими злосчастными товарищами в форте Навидад, — продолжал адмирал. — Сначала город, потом золото. Кто хочет стать богатым, должен сначала стать плотником и каменщиком.

— Мы не каменщики, а испанские гидальго! — крикнул кто-то из толпы.

— Ну что ж, те гидальго, которые не хотят позаботиться о собственном благополучии и о собственном кармане, могут сейчас же отправляться на родину, — спокойно продолжал Колумб. — Вон тот корабль к их услугам. Кто хочет на нем ехать, пусть выйдет из рядов!