Завоевание рая - [101]

Шатаясь от усталости, она подошла к Бюсси.

— Ты нужен царице, — сказала она. — Поезжай!

Маркиз отступил и сказал прерывающимся голосом:

— Я нужен ей? В самом деле! Она, конечно, находит, что я и на этот раз был плохо убит. Ну, так пусть она успокоится, скоро она услышит о моей смерти. Она может сказать своим браминам, что сдержала клятву, которую дала им, так как я, конечно, умираю из-за нее. Но скажи ей также, что теперь ей меня не достать. Я остерегаюсь напитков, которые делают вас низкими и глупыми, прежде чем вы умрете; я предпочитаю умереть сразу, с незапятнанной славой. Вот почему я не последую за тобой.

— Ах, гордость говорит в тебе громче любви! Твое поведение достаточно доказало это, — вскричала принцесса в отчаянии. — Она так же горда, и вот это-то губит вас обоих. Она была слишком горда, чтобы оправдываться, когда ее несправедливо подозревали, и сумела скрыть свое горе и ужасный замысел, который она лелеяла под непроницаемой маской.

— Ах, Лила! К чему ты, такая правдивая? Разве ты не писала мне, что брамины заставили ее поклясться, что она погубит меня?

— Разве я говорила это? Я очень жалела об этом письме, написанном в минуту безумия. Я тебе посылала другие письма, несмотря на запрещение царицы, но посланные были остановлены. В чем поклялась, я узнала позже: она отреклась от тебя, если ей взамен поклясться не покушаться на твою жизнь. Панх-Анан говорил, что ты осужден, но что она может спасти тебя этой ценой. Он поклялся, бесчестный, что пощадит тебя, а в эту самую минуту он влил тебе яд.

— Ах, я не могу больше верить, я не хочу слушать! — говорил маркиз, отворачиваясь от нее. — Может быть, ты тоже хочешь обмануть меня.

— Теперь он во мне сомневается! — бормотала принцесса. — Он колеблется! В таком случае, все погибло!

Уже несколько времени, как Арслан вошел, и Наик радостно показывал ему на вновь прибывшую.

— Она приехала из Бангалора, — сказал он, — привезла спасение.

— Но этой бедной женщине дурно! — вскричал Арслан, бросаясь к Лиле, чтобы поддержать ее. — Разве вы не видите, что она шатается от усталости?

Он довел ее до дивана, где принцесса упала без чувств. Все стали ухаживать за ней, а Арслан старался влить ей между стиснутых зубов несколько капель подкрепляющего напитка.

Придя в себя, Лила быстро встала и с ужасом посмотрела вокруг.

— Мне было дурно? — спросила она. — Долго я пролежала?

— Мы с большим трудом привели тебя в чувство, — сказал Арслан, продолжая стоять на коленях на ковре.

— Ах, проклятая слабость! — вскричала она, ломая руки. — Все уже будет кончено, теперь слишком поздно! Дорога смертельно длинная! Но не все ли равно, раз он ее не любит!

— Лила! — вскричал Бюсси, бросаясь к ее ногам. — Не богохульствуй.

Но она осторожно оттолкнула его.

— Несчастный! Так, так-то ты любишь! — продолжала она. — А я, безумная, судила о твоем сердце по моему и только тебя призывала в своем отчаянии; я, которая из своей любви делала пьедестал твоей и умерла бы, не жалуясь, только бы вы были счастливы — она и ты! Напрасно прошу у тебя помощи, проскакав все пространство день и ночь, не жалея себя, не стряхивая даже пыли, которая ослепила меня. Я скакала без передышки к этому герою, к этому непобедимому, который один мог спасти нас. И когда я приезжаю, разбитая, поддерживаемая только надеждой, он меня отталкивает, колеблется, боится за себя! Ну, хорошо же, раз ты не хотел спасти царицу, так иди, посмотри, как она умирает! — вскричала она душу раздирающим голосом, разражаясь рыданиями.

— Что такое происходит? Говори, Лила, приди в себя; умоляю тебя. Не делай меня безумным, когда она нуждается во мне.

Лила провела рукой по глазам, чтобы отогнать слезы.

— Это правда, — сказала она более спокойным голосом. — Ум мой мутится. Я должна была сейчас же крикнуть ему истину; но я не смела; так я боялась, что ужас отнимет у него силу действовать.

Она схватила руку Бюсси и порывисто, нервно пожала ее.

— Слушай! — сказала она. — Прежде всего, царица не могла поверить, что ты покинешь ее. Она ждала, долго надеялась услышать от тебя слово; потом, когда уверилась, что все кончено, она объявила со страшным спокойствием отчаяния, что, покинутая тем, которого она свободно выбрала себе в мужья, она смотрит на себя как на вдову и решилась расстаться с жизнью, сгорев на костре по обычаю вдов. Брамины, в особенности Панх-Анан, поздравили ее с таким решением. Они говорили, что осквернение души такой преступной любовью может быть смыто только огнем и что тогда она может получить у богов свое полное прощение и обеспечить себе счастье к иной жизни. Царица просила министра приказать начать приготовление для церемонии сожжения. Когда я уехала, обезумев от отчаяния, чтобы призвать тебя к нам на помощь, воздвигали костер для Урваси! А теперь!.. Ах, эта мысль невыносима!.. Это чудное создание, которое приводило мир в восторг, это обожаемое и дорогое существо больше не существует и, может быть, представляет уже груду пепла.

— Замолчи! — закричал Бюсси страшным голосом. — Разве я буду жить, если не будет больше моей Урваси?

Он схватил шпагу, которую ему уже протягивал Наик, и бросился вон. Пария последовал за ним.