Завоевание куртизанки - [61]

Он смотрел не на нее, а на блестящую поверхность озера.

– Верити, в тебе больше чести, чем в любом из моих знакомых.

Она издала приглушенный жалобный звук и попыталась отстраниться от него, но он поймал ее за руки и повернул лицом к себе.

– Ты отказалась от всего, во что верила, ради тех, кого любила. Ты оказалась достаточно храброй, чтобы ухватиться за возможности, которые предлагала тебе новая жизнь.

Она подняла на него глаза, полные ненависти к себе.

– Вы не всегда были такого высокого мнения обо мне.

– Черт побери, Верити, ты сбежала. Я был зол. Я всегда восхищался тобой. Теперь я понял, какая ты на самом деле.

Она вздрогнула и попыталась вырваться.

– Прекратите!

Он не выпускал ее.

– Я никогда не презирал тебя, хотя, когда ты покинула меня, старался изо всех сил. Ты пожертвовала собой, чтобы спасти семью.

И когда она снова попыталась вырваться, он отпустил ее.

Глава 15

Тяжело дыша, как будто она взобралась на гору, а не сбежала вниз по лестнице, Верити оперлась обеими руками о старый поцарапанный кухонный стол и опустила голову. Она долго стояла так, и дрожь не оставляла ее. Кружилась голова от страха, усталости и переизбытка чувств.

Воспоминания о прошлом были болезненными, но беда заключалась в самом Кайлморе, который прорвался сквозь всю ее защиту и растерзал ее сердце.

Она сдержала рыдание. Она должна бежать отсюда. Она должна бежать, даже если побег погубит ее.

Если не сбежит, она пропадет.

Красивый дворянин, разбрасывавший рубины, как яблоки, не представлял угрозы. Искушенный распутник, получавший невероятное наслаждение от ее тела, возбуждал чувственность, но не сердце.

Но Верити не могла бороться с человеком, который кричал по ночам и хватался за нее, как за единственную надежду на спасение.

Они с герцогом не слишком отличались друг от друга. Невольное сочувствие к нему все время нарушало границу душевного расстояния, которое она всеми силами старалась сохранить. Теперь, к горькому сожалению, она поняла почему.

Когда она очутилась перед невозможностью выбора, она создала Сорайю. Подобным образом и по подобным причинам ужасы детства заставили герцога стать Холодным Кайлмором.

Сорайя и Холодный Кайлмор. Необходимость заставила их обоих надеть маски. Обоим требовались обман и ложь. Обоим требовалась отчаянная молчаливая смелость, чтобы не подпускать к себе этот любопытствующий, злобный мир.

Его душа была темной, извращенной и страдающей.

Его душу наполняли зло, боль и сожаление.

Его душа была двойником ее души.

Нет! Она была обыкновенной куртизанкой. Он вращался в обществе самых могущественных людей королевства. Ничто не соединяет их, кроме прошлой связи и его безграничной жажды мести.

Стало светлее, наступило утро. Она подняла голову и с удивлением оглядела пустую комнату. Это проклятое место заставило ее сомневаться в себе. Одиночество заставило ее сомневаться в том, что она всегда считала истиной.

Герцог Кайлмор – эгоцентричный аристократ. Черствый, жестокий, беспечный.

Она куртизанка, поднимавшая юбки перед любым мужчиной, который платил ей. Сердце у нее сделано изо льда.

Она сжала кулак и ударила по столу, вбивая эти жестокие мысли в свою голову. Боль, пробежавшая по руке, вернула Верити к действительности.

Она глубоко вздохнула и подняла глаза. Летняя заря просочилась сквозь высокие окна. Верити была совершенно одна.

Не было ни Хэмиша Маклиша, ни великанов. Не было даже маленьких хихикающих горничных, Мораг и Кирсти, племянницы Хэмиша. Герцог лежал наверху в постели и, по всей вероятности, спал после долгой, тревожной ночи.

Эта пустая кухня предоставляла шанс сбежать. Верити еще долго не станут искать. Сердце забилось от нервного возбуждения и страха.

У нее оставалось мало времени. Слуги начинают работу рано. Наступит день, и стены тюрьмы снова замкнутся вокруг. Верити стояла в одной ночной рубашке, которую одолжила у Мораг. Ей потребуется одежда и провизия, если она надеется выжить в горах.

Окинув быстрым взглядом кухню, Верити обнаружила корзину с чистым бельем и свои полусапожки, вычищенные и приготовленные для прогулок. Она рывком сбросила ночную рубашку и натянула одну из юбок Кейт Маклиш. Поношенная юбка была слишком велика ей.

Нашла толстые чулки. И куртку, висевшую на крючке у двери. Верити заплела волосы в одну длинную косу и завязала ее обрывком какой-то ткани.

Осмотр кладовой принес ей каравай хлеба, немного сыра, несколько поздних абрикосов, эти фрукты пользовались особой любовью герцога. Наполнив фляжку водой, Верити завязала свои сокровища в узелок. Если бы небеса были добры к ней, то ей не помешала бы пара монет, валявшихся на скамье, но бережливые шотландские горцы не разбрасывали деньги где попало.

О, чего бы она ни отдала за дорогие безделушки, накопившиеся у Сорайи за ее долгую и скандальную карьеру! Но Верити продала драгоценности, когда уехала из Кенсингтона, и отложила деньги, чтобы осуществить свои напрасные мечты о свободе.

Может быть, и не такие уж напрасные, подумала она со все возрастающим оптимизмом.

У нее не было четкого плана. Она поняла это, как только вышла из дома. Погода могла измениться, Верити могла заблудиться, помощи можно и не найти.