Зависть - [77]
Незаметно протекали часы для этих трех человек, связанных между собой священными, нерасторжимыми узами.
То говорили о будущем Фредерика, который должен был снова приступить к занятиям под руководством Давида, то разговор заходил о путешествиях, и Давид, неоднократно бывавший в Старом и Новом Свете, удовлетворял любопытство своих собеседников.
Описывая нравы, места и оружие, одежду, он иногда подкреплял свои рассказы рисунками.
Громким чтением или исполнением какого-нибудь отрывка заканчивался обычно вечер, так как Давид оказался превосходным музыкантом. Часто он исполнял для Мари и Фредерика мелодии различных народов или простенькие кантилены.
В этих семейных беседах, зачастую смешанных с интимными излияниями, Давид все больше поражался незаурядному уму мадам Бастьен и возвышенности ее души. Освободившись от тягостных мыслей, она обрела свойственную ей широту ума. Он с радостью заметил, какое участие она принимает в том благородном стремлении, которое он постарался придать помыслам Фредерика. К тому же Давид обдумывал план и направление занятий, которые он должен был представить на рассмотрение Мари и ее сыну.
С каждым днем Давид все больше привязывался к своему ученику, изливая на него всю нежность, любовь и заботу, которые жили в его сердце после смерти младшего брата. Давид до сих пор очень сожалел об этом и скорбил. Полюбив так сильно сына мадам Бастьен, молодой мужчина обманывал себя братскими воспоминаниями и пытался свое отношение к юноше оправдать его простым сходством с умершим братом-
Зачастую бывало, что часы били полночь и засидевшееся счастливое трио с изумлением переглядывалось, дивясь быстрому бегу времени.
- Как, уже?! - восклицали они. И каждый говорил;
- До завтра!
Мари уходила к себе, а Фредерик провожал Давида в его комнатку и на пороге, уже открыв дверь, наставник и ученик застывали на пороге в долгой беседе. Один слушал, затаив дыхание и засыпая вопросами с пылом юности и любознательности, а другой говорил рассудительно и проникновенно, как зрелый мужчина, посмеивающийся по-доброму над юношеским нетерпением.
Однажды старая Маргарита была вынуждена подняться к ним и сказать Фредерику:
- Месье, уже первый час. Вы же знаете, что ваша мать не ложится раньше вас.
И Фредерик, пожав руку Давилу, спустился к матери. Там они долго говорили о своем общем друге.
- Мама, каким интересным был его рассказ о путешествии в Малую Азию! - поделился впечатлениями Фредерик.
- О, да! А сколько необыкновенных историй мы узнали от месье Давида о вибрации звука, когда так некстати оборвалась струна пианино!
- Мама, а сравнение свойств звука со свойствами света - это увлекательно, как фантастическая история.
- А этот чудесный отрывок из Моцарта, который он нам играл! Помнишь? Что-то легкое, воздушное… Какое счастье, что мы, такие невежды, не знали до этого Моцарта. Для нас открылось сокровище гармонии!
- А этот анекдот о старости Гайдна - как он был трогателен!
- Помнишь, что он нам рассказывал об обществе моравских братьев и последователя Оуэна в Америке? Сколько благодеяний было бы сделано, сколько несчастий предотвращено, если бы эти идеи получили развитие в нашей стране!
- А ты заметила, мама, когда он говорил о богатстве, которое можно было бы разделить между столькими нуждающимися, в глазах его стояли слезы?
- Ах, дитя мое, это самое благородное сердце на свете!
- И он любит нас, правда, мама? Ты видишь это. Он нас крепко и так сильно любит, что никогда не сможет покинуть нас! У него нет семьи, а доктор Дюфур - его лучший, друг, как и наш! О, где ему будет лучше, чем не с нами?
- Оставить нас! - воскликнула мадам Бастьен.
- Но ведь это он дал нам силу, веру, надежду на будущее. Может ли он оставить нас теперь?
Старая Маргарита вынуждена была теперь здесь прервать беседу:
- Ради Бога, мадам, ложитесь, ведь уже два часа ночи. А в шесть часов вы и месье Фредерик встанете и так намаетесь за день, что будете плохо себя чувствовать.
- Маргарита права со своим ворчанием, - сказала Мари, с улыбкой целуя сына в лоб. - Мы сошли с ума, ложась так поздно!
На следующий день снова требовалось вмешательство Маргариты, чтобы положить конец позднему разговору матери и сына.
Два или три раза Мари засыпала в сладких грезах.
Вечером, когда Фредерик читал вслух, задумчивый Давид сидел за столом, подперев голову руками. Свет лампы ярко освещал его полное выразительности и благородства лицо.
Мари отвлеклась от чтения и остановила взор на спасителе своего сына, внимательно рассматривая его.
Постепенно молодая женщина почувствовала, что глаза ее увлажняются, грудь начала взволнованно вздыматься и легкая краска проступила на лбу.
В этот момент Давид случайно поднял глаза и встретился взглядом с Мари. Та тотчас потупилась и стала пунцовой.
В другой раз Давид сидел за фортепьяно, аккомпанируя Мари и Фредерику, которые пели дуэтом. Молодая женщина хотела перевернуть листок партитуры, и у Давида мелькнула такая же мысль. Их руки встретились…
При этом соприкосновении она вздрогнула, как от удара током, вся кровь прихлынула к ее сердцу и туман застлал глаза.
Несмотря на эти знаменательные признаки, молодая женщина спала в то время чистым и безмятежным сном.
Переиздание остросюжетного романа широко известного писателя Эжена Сю о нравах французского общества XIX века.
Роман известного французского писателя Эжена Сю «Парижские тайны» завоюет внимание читателей увлекательным сюжетом. Персонажи книги – люди парижских трущоб и выходцы из высшего общества. Сложные взаимоотношения героев, эгоизм и благородство являются лейтмотивом произведения, ставшего значительным явлением в литературе XIX века. «После короткого молчания вдова казненного сказала дочери: – Пойди и принеси дров; ночью мы приведем в порядок дровяной сарай… когда вернутся Николя и Марсиаль. – Марсиаль? Стало быть, вы и ему хотите рассказать, что… – Принеси дров, – повторила вдова, резко обрывая дочь. Тыква, привыкшая подчиняться этой железной воле, зажгла фонарь и вышла…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пасторальные, полные юмора сцены жизни в Голландии, которые сменяются захватывающими, удивительными по своей экзотике эпизодами злоключений юных влюбленных в дебрях колониальной Гвианы, — найдет читатель в романе Эжена Сю.Книга рассчитана на массового читателя.
Мари Жозеф Эжен Сю (1804–1857) — французский писатель. Родился в семье известного хирурга, служившего при дворе Наполеона. В 1825–1827 гг. Сю в качестве военного врача участвовал в морских экспедициях французского флота, в том числе и в кровопролитном Наваринском сражении. Отец оставил ему миллионное состояние, что позволило Сю вести образ жизни парижского денди, отдавшись исключительно литературе. Как литератор Сю начинает в 1832 г. с авантюрных морских романов, в дальнейшем переходит к романам историческим; за которыми последовали бытовые (иногда именуемые «салонными»)
В популярном романе известного французского писателя Эжена Сю (1804–1857) даны картины жизни богачей и бедняков — высшего света и «дна» Парижа. Многоплановое повествование, авантюрный увлекательный сюжет романа вызывают неизменный интерес многих…Маркиз де Сомбрей случайно покалечил рабочего, переходившего улицу перед его каретой. Маркиз благороден и отдает на лечение бедняги кошелек с золотом. Но раненый умирает, а его дочь прелестна, и сразу же появляются желающие воспользоваться ее красотой. Маркиз не может допустить, чтобы его друг использовал девушку как проститутку.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.