Зависимые - [42]

Озорные искорки в ее глазах на секунду сменяются проблесками печали, и это я уже видел в течение вечера. Я притягиваю ее к себе на парковке, прижимая к дверке своего авто.

— Ты грустишь. — Я поднимаю ее подбородок двумя пальцами, но она все равно избегает моего взгляда.

— Вовсе нет.

— Не лги мне, малышка. Пожалуйста.

Ладно, я поддался чувствам и взболтнул лишнего, но, если честно, я ожидал более положительной реакции на мои слова. С тех пор она выглядела подавленной, и я должен сказать ей о том, что говорил серьезно. Как только сам для себя пойму, насколько.

Она закусывает губу. Я наклоняюсь и делаю с ее губой то же самое. Она улыбается. Так-то лучше.

— Ничего такого. Просто это слишком трогательно. Ты превзошел самого себя сегодня. Не думала, что ты можешь устроить нечто подобное.

— Я тоже, — честно признаюсь. — Видела бы ты свое лицо, когда увидела нас троих, ожидающих тебя возле клуба. Это было незабываемо даже для меня. Я был готов в любой момент подхватить твою челюсть, если бы она начала падать.

Мои слова имеют успех, и ее искренний смех ласкает мой слух.

— Ты идиот.

— А ты когда-нибудь ответишь за все свои оскорбления в мой адрес, сладкая. Я отшлепаю тебя, разложив на своих коленях, пока ты не попросишь прощения за каждое.

Пригрозив, я помогаю ей забраться на переднее сиденье. Она игриво хохочет, пристегиваясь ремнем безопасности.

— Ты же не серьезно?

В ответ она получает лишь мою многозначительно приподнятую бровь.

— Я не знала, что Лукас — твой брат.

Мы уже ехали вдоль океана, из радиоприемника лилась спокойная музыка, и так хорошо, как сейчас я ощущал себя, только находясь внутри нее. Это ново для меня. Я любуюсь тем, какой очаровательно хрупкой она выглядит на большом велюровом сиденье рядом со мной.

— Он стал моим братом в феврале этого года.

— Как это?

— Мой отец женился на его матери. Наконец-то.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что он вроде как любил ее всю свою жизнь. — Мой голос как-то неестественно звучит на слове на букву «л», но Эви, в отличие от меня, это не режет слух.

— А как же твоя мама? Они разве не уехали жить в Испанию вместе?

— Нет. Отец поехал налаживать свою новую личную жизнь, а мама не хотела его отпускать, поэтому поехала за ним, но потерпела неудачу.

— Мне жаль. — Она снова выглядит грустной. Да что ж такое.

— Это было давно. К тому же, теперь они счастливы отдельно друг от друга, а у меня появился брат, который и так был мне близок все мое детство, так что… Это же круто? — Я подмигиваю ей, стараясь, чтобы история моей дерьмовой жизни не вызывала в ней жалость по отношению ко мне.

— Наверное. — Она пожимает своими тонкими плечиками.

— Ты все еще малышка, ты знаешь об этом? — Я подшучиваю над ней, меняя тему нашего разговора.

— А ты все еще… — Она замолкает, чтобы придумать для меня очередное оскорбление. — Куда мы едем?

Эви вглядывается в темноту за стеклом, мы уже выехали за город. Хвала небесам, что мой дом находится в стороне от шумной части Санта-Моники. Иначе, мне пришлось бы купить себе новый.

— А куда, по-твоему, мы можем ехать, когда ты так красива, а я так возбужден? — Она сразу бросает взгляд на мою ширинку. Любопытная малышка ищет подтверждение моим словам? Я усмехаюсь. Она не перестает меня удивлять. — Я, конечно, догадываюсь, что именно ты пыталась выяснить только что, но я хотел бы услышать это от тебя. Так, что?

— Ничего. Я ничего не выясняла.

— Ну да, конечно. — Я веселюсь. После чего она начинает меня игнорировать всю оставшуюся дорогу.

Вплоть до того момента, пока мои руки не спускают на пол ее платье в центре моей спальни наверху. Она выступает из него, делая шаг назад, еще плотнее вжимаясь спиной в мою грудь. Я прикусываю мочку ее уха, вдыхая ее свежий запах, и она издает еле слышный стон.

— Ты сладкая.

Из колонок в гостиной доносится музыка. По пути наверх я успел нажать кнопку на пульте стереосистемы, чтобы заиграл один из случайных плей-листов. Она удивленно посмотрела на меня в этот момент. Черт, да я и сам был удивлен внезапному приступу романтики.

Зато сейчас каждый ее вздох охрененно звучит под музыкальное сопровождение. Эви поворачивается ко мне лицом, находясь все еще в кружевном лифчике и таких же трусиках. Теперь она видит мое, освещенное светом луны, лицо. Я убираю назад ее волосы, мягко касаясь нежной кожи ее плеча, и она дарит мне улыбку. Затем она принимается за пуговицы на моей рубашке. И я позволяю ей сделать это медленно, наблюдая, как самая сексуальная девушка на свете не спеша избавляет меня от одежды. Впервые мы не срываем друг с друга одежду, как ополоумевшие.

К тому моменту, как ее пальчики добираются до ремня, я рычу от нетерпения. Я так сильно хочу ее. Чертову пытку, вот, что она решила мне устроить в благодарность за день рождения.

— Ты знаешь, что убиваешь меня прямо сейчас, малышка? — Звучит так, будто животное во мне умирает от голода. Оно просто на последнем издыхании. Она довольно хмыкает, когда ее ладонь накрывает мой грандиозный стояк. — Твою ж мать, Эви. Какого черта я все еще не внутри тебя?

— Эй, — мурлычет она, — немного терпения.

— Ты просишь о невозможном. — Я скольжу руками по ее спине, нахожу застежку и избавляю ее шикарные сиськи от лифчика. — Так-то лучше.