Завирусились - [15]

В следующем зале (аккуратной спаленке) было значительно меньше работ, но они пришлись Курину по сердцу. Сияющие пейзажи в духе Куинджи, пасторальные родные просторы, церковки на горизонте.

В последней комнате, совсем крошечной, были представлены работы двух авторов, которые перепробовали все стили живописи, не в силах остановиться на чем-то одном. Их картины слились в некую визуальную кашу, о чем Курин достаточно громко бурчал себе под нос, надеясь завести дискуссию с другим посетителем подпольной галереи, молодым мужчиной в свитере с ромбами и с порядочной такой плешью.

В конце концов, плешивый откликнулся, завязалась долгая, пространная беседа, плавно перешедшая в кухню-буфет. О, какое это было блаженство! Какой бальзам на душу! Как прекрасно вот так, на ровном месте поделиться своими впечатлениями об увиденном с незнакомцем, выслушать его мнение, глубже осмыслить пиршество цвета, форм и образов, открывшееся сегодня их изголодавшимся глазам!

На встрече с художниками Аркадий едва слушал. Он сидел рядом со своим новым знакомым и, прыская в кулак, обменивался с ним записочками, будто школьник. Под конец они чинно подставили свои черно-белые билетики под автографы местных талантов. Живописцы надулись от собственной важности и светились от удовольствия. Сухонький хозяин галереи трогательно приобнял супругу в кружевном воротничке и пригласил ценителей прекрасного заходить еще: экспозиция менялась каждые две недели.

Одеваясь в «гардеробе», новый знакомый протянул Аркадию бумажку:

– Вот мой номер. Знаю место, где послезавтра будут ахматовские чтения. И еще хожу на квартирники семейного квинтета, изумительные таланты! Младшенькая – просто виртуоз, на европейских конкурсах призовые места брала! Но денег стоит, конечно. И секретность – строжайшая. А то на днях подпольный шахматный клуб накрыли. И клуб любителей настольных игр.

– Я не выдам, – горячо прошептал Курин. – Деньги найду. Деньги – мусор, а искусство – мой воздух!

По пути домой бумажка с номером и адресами жгла Аркадию карман. «Неужели это я? Я преступаю закон? Я крадусь по темным улицам из нелегальной организации? Мне доверена тайна, я знаю пароль на сегодня?» Где теперь тот тихий, интеллигентный молодой человек, которым он был несколько часов назад? Теперь он бесстрашный шпион, отважный разведчик, Джеймс Бонд и Штирлиц в одном лице! Когда это на то, чтобы смотреть на картины и слушать живые концерты, требовалось столько хитрости, ловкости и смекалки? Когда искусство привносило в его жизнь столько опасности и адреналина?

Благополучно добравшись до дома, Курин записал имя нового знакомого в телефон как «Влад ремонт обуви», а записку запомнил наизусть и съел (перед зеркалом). Вглядываясь в свое дерзкое лицо и бесстыжие глаза, Аркадий усмехнулся и тихонько сказал сам себе:

– Это еще что. Вот хоть в лепешку расшибусь – но на Успение буду слушать литургию в храме!

Что и говорить, искусство преображает человека.

Барьер

Эля была глупа и миловидна. Она работала секретарем в небольшом отделении крупной компании. Когда сняли карантин и отменили масочный режим, Эля ощутила панику.

Если бы это было в ее силах, она, как кошка, которую пытаются запихнуть в переноску, уцепилась бы всеми когтями, шипела и орала благим матом, защищая свою свободу оставаться в родных четырех стенах. Но Эля не была кошкой, и никто не тащил ее к ветеринару. Она сама себя тащила на работу.

Через силу накрасившись и выпив кофе, Эля дрожащей рукой открыла дверь. Выглянула в подъезд. Никого. Натянула маску и перчатки, стараясь хоть немного побыть в безопасности. Самую капельку. Пожалуйста.

На улице навстречу ей шла толпа людей: человек пятнадцать. Эля вскрикнула и обежала их по широкой дуге, вдавливая тонкие шпильки в мягкую влажную почву газона.

В автобусе сидело человек десять. Эля забилась на свободное сиденье и раскрыла неподатливое окно, чтобы дышать свежим воздухом, а не душным, пронизанным угрозой смрадом. Водитель сделал замечание и велел девушке закрыть окно, потому что в салоне работает кондиционер. Та отказалась, потом была перепалка. В итоге она минут пять шла до метро пешком.

В метро ждали новые непередаваемые ужасы. Внутренне дрожа, Эля встала у самой двери, чтобы побыстрее сбежать. Когда один из пассажиров чихнул, она еле дождалась станции, выпрыгнула и села в следующий поезд. «А что если кто-то здесь тоже чихнул?..» – похолодела Эля.

Кое-как доехав до бизнес-центра, девушка поднялась на свой этаж, отперла двери офиса. Проверила воду в кулерах, разобрала входящие документы, сделала заказ чая, кофе и канцтоваров. Села ждать.

А посетители валили валом. И все без масок. И она без маски: как же, карантин сняли, секретарь не может встречать людей в маске. И все без перчаток. И она без перчаток. Столешница под ладонью Эли покрылась легким туманчиком влаги.

Люди шли к ней бесконечной чередой, улыбались, дышали своими бактериями и вирусами. И она должна была улыбаться в ответ. Какое счастье, карантин же сняли, улыбайтесь все, смейтесь, дышите друг на друга…

Когда поток посетителей на минуту прекращался, Эля брызгала на ладони антисептик, протирала салфеткой стол и ручки двери. Напрасно. Это ее не успокаивало. Как она жалела, что живет не в Эмиратах и не может ходить в хиджабе!