Завидный жених - [18]

Филипп обернулся к Бакари:

– Ты тоже считаешь, что я неприлично выгляжу?

Но тот решительно отказался прийти ему на помощь и торопливо покинул прихожую. Пришлось опять повернуться к мисс Чилтон-Гриздейл:

– Если вы думаете, что я упакую себя в тесный, вычурный и неудобный костюм для того, чтобы люди, которых я не знаю, сочли меня «приличным», вы сильно заблуждаетесь.

– Вы живете в обществе и даже если не знаете всех его членов, обязаны с ними считаться. Это основа респектабельности. Как вы можете относиться к этому так легкомысленно?

– А как вы можете относиться к этому столь серьезно?

Она сердито насупилась.

– Я женщина и зарабатываю себе на жизнь собственным трудом, поэтому респектабельность имеет для меня большое значение. Я действительно очень серьезно отношусь к ней. Леди Сара не является для вас незнакомкой. Так же как и ваша сестра, о которой я много слышала. Вы хотите сказать, что их мнение вам тоже совершенно безразлично?

– У Кэтрин хватит ума оценивать человека не по его одежде.

Щеки Мередит вспыхнули при этом едком замечании: – Однако, нравится вам это или нет, ваше поведение неизбежно отразится и на ней, и на вашей невесте. Не говоря уже о вашем отце! Если вы не хотите заботиться о собственной репутации, подумайте о них. – Она язвительно вскинула брови. – Или знаменитые искатели приключений не снисходят до таких мелочей?

Ну и зануда! Раздражение, охватившее Филиппа, только усилилось от того, что он вынужден был признать справедливость ее слов. В Лондоне его поведение неминуемо отразится на близких. Десять лет он позволял себе роскошь не думать ни о ком, кроме себя. С момента отъезда из Англии он делал и говорил все, что, черт возьми, хотел, не заботясь о мнении света или отца. Он купался в этой свободе и дорожил ею, как ничем другим. Но он скорее позволил бы кобре укусить себя, чем согласился огорчить Кэтрин.

– Я переоденусь, – сказал Филипп, не скрывая досады. Мередит ответила ему удовлетворенной улыбкой, отчего он разозлился еще больше. Бормоча себе под нос ругательства в адрес деспотичных особ женского пола, Филипп удалился в спальню и через несколько минут вернулся, переодевшись в «приличную» пару брюк и натянув поверх все той же рубашки сюртук, который демонстративно оставил незастегнутым.

Заметив, что Мередит опять недовольно поднимает брови, Филипп взорвался:

– Я еду на склад работать, а не в мастерскую художника, который будет писать мой парадный портрет. Больше – го вы от меня не дождетесь. Я либо поеду так, либо разденусь вообще.

Она, казалось, на мгновение испугалась, потом презрительно сощурилась:

– Вы не посмеете.

Филипп угрожающе приблизился к ней, но Мередит твердо стояла на месте, и только глубокий вздох выдал ее волнение.

? Знаете ли вы, что жара в Египте и Сирии бывает настолько сильной, что ее можно видеть. Работая, я привык ограничиваться минимумом одежды или обходиться вовсе без ее, поэтому не стоит меня провоцировать, мисс Чилтон-Гриздейл.

Мередит покраснела и оскорбленно поджала губы:

– Если вы хотите шокировать меня, лорд Грейборн, то напрасно теряете время. Если вы желаете опозорить себя, свою сестру и невесту, я не могу помешать вам. Я могу только надеяться, что вы не перейдете границы приличия.

Филипп театрально вздохнул:

– Вероятно, это означает, что я не должен раздеваться прямо в прихожей. Какая жалость! – Он предложил ей свой локоть. – Пойдемте?

Он смотрел в ее бирюзовые глаза, напоминающие своим цветом Эгейское море, и видел в них решительность и упрямство и что-то еще, не поддававшееся легкому определению. Наконец он решил, что, если не ошибается – а лорд Грейборн редко ошибался в таких вещах, – ее глаза скрывают какую-то тайну. Эта тайна плюс ее привычка носить камни в изящном ридикюле сильно раззадорили его любопытство. Эта женщина похожа на интересную головоломку!

А он всегда питал к ним слабость.

Глава 4

Удобно расположившись на сером бархатном сиденье экипажа, принадлежавшего лорду Грейборну, Мередит внимательно изучала своего попутчика. Сначала она делала это исподтишка, притворяясь, что интересуется только магазинами и пешеходами, наводнявшими Оксфорд-стрит, но очень скоро заметила, что внимание лорда полностью поглощено содержимым истертого журнала в кожаной обложке, и, отбросив хитрости, стала рассматривать его с откровенным любопытством.

Мужчина, сидевший напротив, несомненно, являл собой полную противоположность юноше, изображенному на портрете, который Мередит видела в кабинете его отца. Его кожа уже не казалась бледной, но имела тот теплый, золотисто-коричневый оттенок, который появляется только после долгого пребывания под южным солнцем. Светлые выгоревшие пряди эффектно оттеняли густые темные волосы, которые он время от времени нетерпеливо откидывал со лба. Вот и сейчас Филипп поднял руку и рассеянно запустил пальцы в свою и без того растрепанную шевелюру.

Мередит медленно перевела взгляд. Взрослого лорда Грейборна нельзя было назвать ни пухлым, ни нескладным. Напротив, он был худым, подтянутым и мускулистым. Темно-синий сюртук хоть и был порядочно измят, туго обтягивал его широкие плечи, а светлые брюки, в которые он переоделся, так элегантно подчеркивали стройную мускулатуру ног, что Мередит непременно восхищенно вздохнула бы, если бы относилась к тому сорту женщин, которые позволяют себе подобное.