Он отвел взгляд, стараясь сосредоточиться:
— Итак, насчет изменения в планах?
— Ты был прав, — вздохнула Дженни.
— Насчет чего?
— Грейси действительно слишком маленькая, чтобы шить такой сложный узор, как «Обручальное кольцо».
— Разве я не говорил об этом с самого начала?
— Да, но ты не обращал внимания на все остальное. На то, что твоя дочь уже подросла и ей нужно немного независимости. А еще ей нужно было хотя бы попытаться начать шить то одеяло, чтобы убедиться в том, что без практики и соответствующего опыта она не справится. Посмотри на нее, разве ты не видишь, как она изменилась всего за пару недель?
— Да, она стала счастливее. Но наверное, сейчас она в полном отчаянии из-за того, что не может закончить одеяло Меган.
— Она обязательно закончит его, когда немного подрастет. Она сама решила, что нужно подождать. А еще она получила то, в чем по-настоящему нуждалась.
— Что?
— Твое внимание.
— Я всегда уделял ей внимание, — возмутился Эван.
— Да, но на твоих условиях. Грейси растет, ей нужно общение, и не только в школе. Эти занятия очень полезны для нее.
— Не забывай, что я разрешил ей провести ту безумную пижамную вечеринку. — Он помолчал. — Я просто хочу защитить ее.
— Конечно. И она всегда будет нуждаться в твоей защите и любви.
— У нее было и то и другое со дня ее рождения, — с грустью ответил Эван. — И я надеялся, что ей никогда не придется усомниться в этом. Бывали дни, когда Грейси оставалась единственной причиной, по которой я заставлял себя открыть глаза и встать с постели.
— Ты помог ей пережить смерть матери. А теперь она хочет помочь тебе, хоть и не понимает как.
— Похоже, ты уже много знаешь о ней.
— Иногда с незнакомым человеком проще делиться секретами, чем с близким.
— Дело не в том, что ты незнакомка. С тобой просто найти общий язык. Спасибо тебе за то, что помогаешь Грейси. И особенно за вечеринку с ночевкой.
Его слова заставили Дженни вспомнить об их поцелуе. И она хотела большего, хоть и знала, что это плохая идея. Она на секунду представила себя частью его дружной любящей семьи, как раз такой, о какой она всегда мечтала, и печально вздохнула:
— Не нужно вспоминать об этом, Эван. Если мы сделаем следующий шаг, то пути назад уже не будет. Ты не готов к этому.
— К чему? К тому, чтобы поцеловать тебя еще раз? Черт побери, ты не представляешь себе, насколько сильно ошибаешься. — Он приблизился к ней. — И если ты будешь честна с собой, то поймешь, что тоже этого хочешь.
— Это не значит, что это правильно.
— Нет, не значит. Сейчас вся моя энергия уходит на то, чтобы заботиться о дочери и поддерживать ранчо на плаву, но, Дженни, я ни на секунду не могу прекратить думать о тебе. Эти мысли будят меня по ночам. Я хочу обнимать тебя, целовать…
— О, Эван, что ты делаешь со мной? — Она уперлась руками ему в грудь, не давая приблизиться. — Мы не можем начать встречаться, мы слишком разные. Я собираюсь вернуться в Сан-Антонио, а ты…
А он еще пару недель назад мог бы поклясться, что не собирается завязывать отношения ни с одной женщиной. Но все уже произошло.
— Ты права во всем. Это полное безумие.
— Впервые мы в чем-то пришли к согласию. Пока между нами был лишь один поцелуй. Мы еще не причинили друг другу никакого вреда.
Если не считать бессонницы, временного помутнения рассудка и бесконечного количества нервных клеток.
В дверь деликатно постучали. На пороге появилась Милли:
— Прости, Дженни, тебе звонят.
— Пусть оставят сообщение.
— Но он говорит, что это важно. Это Тодд Ньюсом.
Эван заметил, как побледнела Дженни, услышав это имя.
— Что-то не так? — обеспокоенно спросил он.
— Нет, все в порядке. — Она покачала головой, отстраняясь, и вышла их комнаты.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней. Похоже, Дженни не собиралась рассказывать ему, что происходит.
На мгновение она остановилась и обернулась к нему:
— Будет лучше, если ты сейчас сосредоточишь все свое внимание на дочери, Эван. Через пару месяцев я уеду из города, вернусь на работу. И все закончится.
Не дав ему ответить, она развернулась и бросилась вниз по лестнице. Когда он догнал ее, она уже отошла в дальний угол и разговаривала по телефону.
Дженни молила Бога о том, чтобы больше никогда не слышать голос Тодда, но, похоже, он не внял ее молитвам. Ее сводный брат отравил ей не только детство, периодически он появлялся в ее жизни, круша все вокруг.
— Чего ты хочешь, Тодд? — холодно спросила она.
— Разве так следует приветствовать старшего брата, сестричка?
— Ты мне не брат. И я думала, что ты до сих пор тюрьме.
— Меня выпустили раньше за хорошее поведение.
— Замечательно. Счастливой тебе жизни и прекрати создавать мне проблемы.
— Эй, полегче, сестричка. Не стоит быть такой суровой, что скажет мама?
— Позвони ей, и сам узнаешь, а мне нужно возвращаться к работе.
— Я хочу сделать то же самое, но для этого мне нужна работа. Может быть, кто-нибудь из твоих богатеньких друзей наймет меня?
Откуда он знает о ее друзьях и ее жизни? Черт побери, это все мать! Наверное, в одном из разговоров она упомянула ее работу у Касалли.
— Я не буду просить своих друзей дать тебе работу. На тебя нельзя положиться. Кстати, разве твой полицейский надзиратель не должен помочь тебе с поиском?
