Завещание убитого еврейского поэта - [13]

«Как описать Красноград после войны?»

Как описать Красноград после войны? Те, кто там родился, не сомневаются, что их городок — под стать столице. Между нами говоря, Красноград вполне провинциален. Он ни хуже, ни лучше, ни уродливее, ни великолепнее всякого другого.

Разве что чуть-чуть более колоритен. Ночью сюда доносится отдаленный гул водопада. Летом молодые парочки отваживаются на лесную прогулку. Люди решительные штурмуют местную гору, чья вершина словно с вызовом взирает на тех, кто копошится внизу, особенно на детей. Если вас не привлекают ни гора, ни река, в вашем распоряжении какой-нибудь из пяти парков, коими очень гордятся городские власти. Красивее прочих сквер имени Горького. Но он часто пустует. И на то есть причина: отделение Госбезопасности — совсем рядом. Люди предпочитают диковатый, маленький, поэтичный парк, притулившийся у холма Семи Раскаявшихся Грешников, названного в честь семи разбойников XVIII века, на которых снизошло озарение, и они переменили участь, проще говоря — ремесло.

В Краснограде от ста до полутораста тысяч жителей разного происхождения, что довольно обычно для здешних мест. Здесь говорят на пяти языках, а ругаются на семи. Как и во всех советских городах такого типа и размера, в Краснограде имеются трамваи, заводы, газеты, дома культуры, театры и кинотеатры, школы и техникумы. Есть тут свои герои и негодяи, пьяницы и общественники. Имеются две церкви и синагога: кому-то надо заниматься стариками. Молодые, те предпочитают клубы по интересам, большинство из которых пристроилось под крылом пионерской организации и комсомола, но ничего не поделаешь: перед основным занятием приходится выслушивать их проповеди. Помещения там просторные, а в столовых кормят прилично. Туда идут отдохнуть: сыграть партию в шахматы, встретиться с приятелем или просто узнать местные новости.

Как и везде, люди здесь живут тесным кругом. Старики со стариками, молодые с молодыми… инженеры, ветераны войны, больные, пенсионеры, служащие, члены партии — социальные прослойки очень разграниченны. Евреи знаются только с евреями, учителя посещают только своих коллег, чекисты общаются только с чекистами.

Евреев в Краснограде осталось мало. Многие погибли с приходом немецких войск. Кое-кто ушел в леса к партизанам: молодые сражались, старики ведали амуницией и починкой. Им приходилось ждать беды с двух сторон: от оккупантов и от местных. Враги их врагов отнюдь не всегда оказывались друзьями. В те времена друзей у евреев совсем не было. Их изоляция пережила немецкое нашествие. У Гриши ею окрашены его самые ранние воспоминания, он натыкается на это каждый раз, когда бросает взгляд в прошлое.

С первых лет он в одиночку открывал для себя мир детства, то пространство, что огорожено глухими стенами. Его мама только усугубляла это одиночество, отбрасывая на него тень собственной изоляции. Она мало с ним говорила, да и его заставляла держать рот на замке. Мать и сын жили, как ссыльные, на дне, отторгнутые от всех. На них показывали пальцем. За их спинами перешептывались. Отсутствие отца делало пустоту вокруг них непреодолимой: ну сами посудите, кто станет иметь дело с женой шпиона и подрывного элемента, врага народа… Никто не улыбнется школьнику, чей отец уличен в политическом заговоре. Никто не протянет руку женщине, чей муж исчез.

Каждое утро Раиса доводила Гришу до входа в школу и бежала на работу в заводскую бухгалтерию. Когда она на его глазах изо дня в день пропадала в утренней толпе или ее глотали двери переполненного трамвая, Гришу охватывал страх, что этак ее можно потерять навсегда. Пряча от матери свою тревогу, он всякий раз, когда встречался с ней после уроков в одном и том же месте, очень старался скрыть, как он счастлив ее видеть. И потом целый день не отходил от нее, шел следом за ней на коммунальную кухню, в ванную, в продуктовый магазин. Расставался с ней, только чтобы нырнуть в кровать, стоявшую в той же комнате, где спала и она.

Для такого крохи совсем не шутка жить в постоянной тревоге и боязни разлуки. Всю свою энергию и все свободное время он тратил на то, чтобы утешить мать, которая делала то же самое: постоянно старалась его утешить. Как они сумели продержаться? Они и сами не знали. Просто надо было, вот и держались.

Но однажды все изменилось. Сначала — к лучшему. Новые хозяева страны объявили курс на демократизацию, открыли лагеря, тюрьмы, выпустили заключенных из самых гиблых мест. Судебные протоколы пересматривались, приговоры отменялись. Вот и Раиса Коссовер удостоилась визита троих мужчин, настроенных весьма торжественно.

— У нас для вас официальное сообщение особой важности.

— Садитесь, пожалуйста, — торопливо и с тревогой произнесла смущенная Раиса. Она вмиг разволновалась и совсем потеряла голову: — Только здесь не хватит стульев, сейчас сбегаю к соседям, одолжу…

— Не беспокойтесь, мы прекрасно устроимся на кровати.

Гриша, не понимая, в чем дело, заканючил:

— Мама, что им надо? Чего они хотят?

Мужчины объяснили Раисе цель своего визита, и она повторила, чтобы сын понял:

— У нас хорошие новости… официальное сообщение о реабилитации…