Завещание Магдалины Блэр - [29]

3. МНОГОЕ ИЗ ТОГО, ЧТО Я ГОВОРЮ давно и хорошо известно; если я и рассказываю это, как нечто новое и небывалое, то исключительно ради того, чтобы усугубить драматическое воздействие, поскольку все искусство трагедии — да и комедии в ее высших формах, каковые доступны лишь таким вознесшимся над суетой рода человеческого великанам как Аристофан, Шекспир, Бальзак, Рабле, Вольтер и Байрон — заключается в том, чтобы сострадая людским бедам, поэты, в то же время, с презрительным высокомерием взирали на тщетные потуги смертных избегнуть судьбы.

Поэтому, дабы избегнуть упреков в односторонности, подчеркну тот факт, что многие из лучших людей, да и не они одни, используют это зелье и некоторые другие с пользой для себя и всего рода людского. Как те самые индейцы, о которых я говорил, они применяют его лишь в тех случаях, когда от них требуется нечеловеческое напряжение усилий. Так, к примеру, Герберт Спенсер, принимал ежедневно морфин, никогда не превышая самому себе назначенную дозу. Уилки Коллинз также избавлял себя от страданий, причиняемых ревматической подагрой при помощи лауданума, что не помешало ему оставить нам непревзойденные шедевры своего пера.

Некоторые зашли чересчур далеко. Бодлер распял свое тело и душу на кресте любви к человечеству; Верлен под старость стал рабом абсента, повелителем которого он себя считал. Фрэнсис Томпсон погубил себя опиумом, как и Эдгар Алан По. Джеймс Томпсон добился того же при помощи алкоголя. Менее известны, но похожи, истории де Куинси и Х. Г.Людлова, которые пали жертвами лауданума и гашиша, соответственно. Великий Парацельс, открывший водород, цинк и опиум, намеренно использовал сочетание больших доз алкоголя с уравновешивающим их тяжелым физическим трудом для того, чтобы пробудить творческие силы своего мозга.

Кольридж все самые лучшие свои стихотворения создал, находясь под воздействием опия и в том, что окончания <Кубла Хан> так и не было написано, мы должны винить исключительно докучливого <человека из Порлока>, да будет имя его навсегда проклято в истории человеческой расы!

4. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО МНОГИМ ОБЯЗАНО ОПИУМУ. Стоит ли роптать при этом на то, что он иногда отнимает жизнь у тех, кто бездумно прожигает ее?

Ибо статья эта посвящена обсуждению важного вопроса: должны ли наркотические зелья находиться в свободной продаже?

Здесь я остановлюсь, чтобы извиниться перед американским читателем, поскольку чувствую себя обязанным защищать весьма непопулярную и вызывающую у многих недоумение точку зрения, оказываясь при этом в незавидном положении того, кто просит закрыть глаза на частности, дабы они не помешали нам узреть главное.

Увы, я полагаю, что американские законодатели пребывают в настоящий момент под воздействием сугубо ложной теории, которая утверждает, что репрессии всегда эффективнее, чем воспитание в обществе соответствующего морального духа. Я же, напротив, полагаю, что демократия, более, чем любая другая форма правления, должна доверять народу, поскольку именно такое доверие и отличает ее по преимуществу от всех иных форм политического устройства.

Посему в сложившейся ситуации самым верным способом действия я считаю критику отрицаемой мною теории именно на том направлении, на котором она считает себя всего сильней.

Я попытаюсь доказать, что даже в самых тревожащих случаях правительство не имеет права запрещать употребление исходя из возможности злоупотребления. В том случае, если мне удастся обосновать свой подход, я хотел бы затем обсудить и некоторые практические соображения, связанные с его реализацией.

Итак, вперед на штурм крепостной стены: должны ли наркотики <вызывающие привыкание> иметься в свободной продаже?

Вопрос, который мы собираемся обсуждать, носит безотлагательный характер: ведь после признанного всеми провала закона Харрисона, в Конгрессе уже обсуждается новое предложение, которое, по нашему мнению, только усугубит и без того запущенное положение дел.

Я не буду оспаривать права людей на свободу. Свободные люди уже давно однозначно высказались в его пользу. Но кто рискнет утверждать, что желание Христа принести себя в жертву было безнравственным, поскольку оно лишило государство полезного налогоплательщика?

Нет, нет и нет — жизнь человека принадлежит только ему одному, и он вправе положить ей конец по собственной воле, если, разумеется, он тем самым не посягает и не угрожает неотъемлемым правам своих ближних.

Но в этом-то и вся загвоздка. В наши времена все человеческое общество состоит из ближних, и трудно представить действие одного, которое тем или иным способом не задевало бы интересы другого. Что ж, отлично, в каждом деле есть свои <за> и <против> — главное, суметь правильно определить, какая чаша весов перевесит.

В Америке запретительные идеи, чего бы они ни касались, раздуваются газетами преимущественно истерической направленности до тех пор, пока они не доводятся до фанатических крайностей. "Сенсация любой ценой к следующему воскресенью": приблизительно таким образом, напоминающим знаменитый германский приказ о взятии Кале, выражаются редактора большинства изданий. Отсюда возникает опасность того, что любое дело корибанты прессы своими диатрибами доведут до абсурда: так, например, все они сходятся в том, что запретом лечится любая болезнь. На практике грамотный закон, который, скажем, позволяет домовладельцу иметь дома револьвер для самозащиты, но дает возможность полиции, арестовавшей на улице вооруженного гангстера, отправить его за решетку, не утруждая себя сбором доказательств о наличии у него преступных намерений, должен был бы принести пользу.