Завещание грустного клоуна - [20]

— Можешь надеть мой штатский костюм, — предложил муж, — если тебя смущают погоны…

— Не торгуйся, ступай в спальню, переодевайся, — распорядилась жена, — ты прекрасно знаешь, я не люблю опаздывать.

Короче говоря, я подчинился.

На новоселье собралась большая компания и, когда мы, немного запоздав, появились в обществе, разогрев уже начался — тихо позванивали рюмки, временами раздавались подвизгивающие смешки милых дам. Словом, все шло, как это обычно бывает в офицерской компании.

Едва очутившись в незнаком доме, я заметил — надо всем сборищем возвышается могучий человек-гора в новеньком генеральском мундире, густо увешанном орденами и медалями.

Прошло совсем немного времени. Шум заметно усилился. С разогревом покончили, началась раскрутка, хозяин дома врубил оглушительную музыку, кто-то порывался танцевать. Не скажу, что вся эта кутерьма доставляла мне большое удовольствие, но сбежать я не мог, как и куда уйдешь в чужом костюме? К тому же и дама сердца успела шепнуть:

— Терпи, мы долго тут не пробудем, очень шумно и пьяно идет, а я этого не люблю.

Почти следом замечаю — генерал вроде бы мне делает знаки из коридора — подойди, как я понял. Ни сном, ни духом не ведая, на что я понадобился, иду. Он тихо так, почти шепотом спрашивает:

— Рыжую курву в зеленых шелках наблюдаешь? Поработай клоуном, Петя, выручи! Эта курва — моя жена… надо ее отвлечь, чтоб не шипела. Она на молодых падкая, Петя…

Почему он окрестил меня Петей, ума не приложу… На брудершафт мы не пили — точно. С какой стати мне развлекать его жену?..

— Она на самом деле твоя жена, Петя? И до какого уровня ты позволяешь мне опускаться, Петя? Клоуны любят терять штаны по ходу дела.

Он смотрит на меня с нескрываемым изумлением и говорит:

— Однако, ты нахал крупного калибра и веселый малый, откуда ты такой взялся?

— Откуда все берутся, Петя… просто мы почему-то быстро забываем об этом.

Генерал хлопает меня по плечу, одобрительно и сильно припечатывает своей тяжелой лапищей:

— Давай, действуй! А я пошел…

Занять рыжую в зеленой упаковке было бы не так уж, наверное, трудно, если б не присутствие дамы сердца, я знал — она наблюдательна, она вспыльчива и ревнива, к тому же, кажется, давно дружит со своей соседкой-генеральшей. Пришлось работать на два фронта — веселить, развлекать и отвлекать. При этом мне почему-то грустно вовсе не по душе навязанная роль клоуна, а что делать, когда обстоятельства снова оказались сильнее меня. Не надо переодеваться в штатское, не надо было тащиться в незнакомый дом, тем более не следовало принимать предложение «Пети»… А что? Послал бы его в задницу: какой я тебе клоун! — и дело с концом. Оробел перед золотым погоном…

Как бы все могло пойти дальше, сказать трудно, если бы не обнаружилось — генерал-то исчез.

— А Петя где? — (правда забавно, его на самом деле звали Петром) — спросила жалобно супруга и ужасно разволновалась. — Ведь глаз с него не сводила…

Кинулись туда, кинулись сюда — нет. Шинель на вешалке, папаха — тоже. А самого, как говорится, и след простыл. Кому-то пришло в голову глянуть на лестницу. Чудеса! На площадке перед дверью обнаружился сперва один, потом другой орден «Крайнего Знамени», сорванные с парадных колодок этажом ниже валялась медаль «За отвагу» и орден Ленина, видать, генерал за что-то зацепился орденской колодкой и растерял свои награды по дороге на улицу. Но дальше следы терялись, куда и зачем он шел, оставалось загадкой.

Все разговоры в доме разом закрутились вокруг бегства самого высокого гостя. Его рыжая жена перестала всхлипывать, когда все одновременно услышали странный звук — казалось за закрытыми дверьми тихо рычала большая собака. Пошли на звук и обнаружили — в ванной, неловко скрючившись, тяжело всхрапывая, спит генерал Петя. Ему тесно и, наверняка, чертовски холодно: он заполнил ванну чуть больше, чем на половину, вода остыла, а он — в полном параде, включая лаковые сапоги.

С превеликим трудом извлекли грузное тело, мешая друг другу, долго приводили «Петю» в чувство, но мне в первую очередь запомнилось не это, а как генеральша без устали повторяла:

— Ну, что, что за страсть такая напиваться до бесчувствия?! Давеча приехал с дачи, оба крыла помяты. Что такое? Молчит. Потом выяснилось, он вместо ворот в калитку толкался — ма-ши-ной! Ну, что это за страсть такая, что за дикость?! И познакомиться с его жизнью, завтра будет возмущаться, будет меня ругать — вот головой ручаюсь! — почему его не тормознула… А куда сбегал, ни за что не скажет…

Странно, прошло время, и оттого гостевания ярче всего мне запомнилось, с каким недоуменным ожесточением произносила слово страсть зеленая генеральша. И я снова и снова пытался ответить себе, что же оно такое — страсть, почему столь нелепо звучало это слово в жалобе чужой жены.

Пожалуй, мне крупно не повезло в жизни, если я, сколько ни стараюсь, так и не могу вспомнить ни одного женского имени и сказать — вот с Валей, Маней, Олей или Зоей я испытал это штормовое, сокрушающее полю чувство. Было всяко — хорошо, очень хорошо, замечательно, бесподобно, но до ощущения страстного обладания, еще чуть-чуть и — умру, подняться не довелось.