Завершение проекта Повелитель - [23]

Тут дело такое…В пустыне плохо с едой всегда, но с водой еще хуже. Только ящерки часто встречаются. Ловят они мух, слепней всяких. Мы их ловили и ели первое время. Ну, как…Шкурку снимали, кишки выкидывали поначалу. А потом Ящерка обнаружил, что тот большой странный пузырь с едкой и кислой жидкостью, можно пить. И что интересно, выпьешь парочку таких, и потом пить целый день не хочешь. Хаймович объяснял потом, что в этом мешочке песчаная ящерица держит запас воды, некий концентрат, который попадая в организм, превращается в воду. Отмершие клетки твоего организма претерпевают какие-то изменения, что в своем распаде высвобождают воду…Так, вот как-то. В общем, дело темное. Сам Хаймович, это смутно себе представлял, и свои догадки изложил с умным видом и обозвал их гипотезой.

Впрочем, в пустыне есть живность куда как интереснее ящерицы. При воспоминании об этом мне стало неуютно…То ли песок греть перестал, то ли теплее раньше были ночи? Ночи темные непроглядные. Не было ведь раньше луны ночью, как и солнца днем. Я их увидел то только месяц назад. А тогда темно было как у торка в жопе. Дозорных ставить бессмысленно в такой темноте как не пялься, один черт, ничего не увидишь. Костер жечь не с чего..Вот мы все спать и ложились. Лишь надеялись утром проснуться. Не всем это удавалось. Помню, схавали первого пацана собаки. Но мы тогда еще на стреме были, сон был жидкий как вечерний сумрак. И все копья похватали и в круг стали, оборону держать. Только он один не успел…А второго песчаный паук съел. Здоровый такой гад. Это уже после мы его паутину в песках видеть научились и между холмов старались не ходить. Он свою воронку между дюн делал, если положим, проход между дюнами есть – значит, все нормально. А если как яма круглая в песках, там его самое и гнездо. Тьфу, ты черт! Надо же было такое вспомнить. Сон как рукой сняло! А ведь так спать хотел? По любому вспомнить все надо, поскольку топать нам с полковником и топать по этим пескам бог знает сколько времени. И как говорил Хаймович, знание опасности уменьшает опасность. Или что-то в этом роде он говорил…

А однажды утром все проснулись, а Пакет не поднимается. Как в песок закопался, так и тишина. Подошли мы посмотреть, а у него не лицо, а череп кожей обтянутый. Раскопали, а он весь такой. Словно его на крыше вялили, сушеный. Как будто кто-то всю кровь с него выпил. На следующую ночь это повторилось…Еще один 'усох'. Мы тогда место ночевки сменили. Помогло. А кто это тогда пацанов выпивал, так и не узнали. Впрочем, и не особо старались узнать. Главное было хоть пару ящериц днем поймать, и пропитание какое-никакое, и вода. Ели все, что не ело нас. Змей, жуков, корешки травы, какая попадалась, гнезда птиц иногда удавалось найти. Мыши, тушканчики всякие. Много их было, тушканчиков. Но появлялись они в основном ночью. Поэтому ставили на них петли. Днем нору замечали и петельку из лески ставили. Он когда вылазил, она затягивалась. Если везло конечно..

Нет. Я так не засну. Вон полковник уже сопит во всю. С этим надо что-то делать… Умяв кусок сочного мяса, я наконец-то достиг желаемого умиротворения и уснул.

***

Темнота. Темнота не закончилась. Но осознание своего я всплыло в темноте в одночасье и потребовало ответ на один вопрос: Где я! Андрей пришел в себя. Сначала ощутил страшную головную боль. Ужасно ломило затылок, и боль отдавалась в висках молотками. Словно большой птенец поселился в голове и пытался из нее вылупиться, стучась во все стороны. Кроме всего прочего затылок был мокрый и волосы на нем слиплись. И без света, без прикосновения к затылку было понятно, что не от воды он мокрый…Хорошо же кто-то меня приложил, подумал Сивуч не испытывая при этом ни малейшего удивления. А ведь по идее, он должен был удивляться. Всю жизнь он прожил с этими людьми, кажется, они были связаны почти кровно. И на тебе! Теперь точно кровно..Кровь была на нем. Это он убил Кочура. Черт с ним, с Кочуром. Андрей Кочур ему никогда не нравился. Трусоватый был парень. Но он убил Курбана. Дядю Вову, которого он безмерно уважал с детства. Молчаливого, доброго, такого надежного сержанта Владимира Ивановича Курбана. Он всегда хотел, чтобы он – Курбан был замом отца, а не Опраксин..Что ж, поделом ему. Судя по темноте и запаху вокруг, лежал Сивуч в подвале совсем один. Бросили его все. Ушли. От осознания этого стало так тоскливо в груди, так непонятно. Он же все сделал, что мог, и был уверен, что старший Сивуч поступил бы так же. Он просто хотел выполнить приказ. Выполнить волю погибшего отца. Довести его дело до конца. Но почему же, ему так плохо на душе, что хочется плакать? Почему так дрожат руки?

Прикоснувшись рукой к затылку, Андрей охнул от резкой боли, скривился и попытался встать. Лежал он почти у входа. Ощутимо тянуло сквозняком. На сквозняке было даже прохладно, хотя ветерок, сочившийся с улицы, холодным не был.

– Ох!

Он все-таки не сдержался от вздоха. Да какого черта! Только поднявшись на ноги, он тут же споткнулся о тело. Курбан?

Просунув ладонь в щель между дверью и косяком, Андрей распахнул ее настежь. Сумерки. Солнце уже садилось. Но и этот серо-красный свет заката резанул по глазам, отвыкшим от света. Голова закружилась. Андрей развернулся, чтобы посмотреть на труп Курбана и увидел тело совсем другого человека. Это был Опраксин. Лицо его было расцарапано, как умеют царапать ногтями женщины. Так это он кричал, сообразил Сивуч, вспомнив поросячий визг, слышимый им, перед тем как погрузился во тьму. Но умер Опраксин не от царапин. Кто-то вспорол ему брюхо ножом от пояса до грудины. Так что форменная куртка разошлась вместе с животом и сквозь рану выглядывали белесые кишки. Закружилась голова. Андрей распахнул дверь пошире, чтобы увидеть что-то еще. Тело Курбана и Кочура тут же рядом, как он ожидал увидеть, не было. А вот чего он не ожидал увидеть так это свой пистолет. Кто-то бросил его, как не нужную вещь. Странно. Ведь он единственное оружие старых времен, которое еще функционировало. Пистолеты были только у него и у отца. Вернее у отца и у него. Куча вполне работоспособных автоматов, пулеметов, пушек остались где-то далеко там..в части, вернее в той деревне где они прожили большую часть своей жизни…Груды ненужного хлама. Ввиду отсутствия боеприпасов. Патроны кончились давно. Когда зачищали близлежащие территории от мутантов. Хорошо, что благодаря предусмотрительности первого Сивуча давным-давно научились делать луки и вполне сносно с них стрелять. Пистолет как символ власти носил полковник Сивуч. Все знали, что это личное оружие командира, но Андрей не помнил, чтобы отец хоть раз из него стрелял. Разбирал, чистил и смазывал пистолет по субботам. Это была дань традиции. А стрелять ни разу…И вот пригодился последнему полковнику Андрею Викторовичу Сивучу.