Заупокойная месса - [89]
Ева Отчего ты так весела?
Бронка берет ее за руку, нежно Видишь ли, Ева, на меня порою нападает такая глупая грусть… глупая тоска, которой я порчу жизнь и себе и другим, но потом все это проходит, и тогда я становлюсь вдвойне веселой. (Немного утомленная.) Нет, ты посмотри на Казимира, — он никуда не годится. Ах, Казя, какой ты скучный, скучный… Знаешь что, Ева, побежать бы нам теперь вместе в сад! Снег — глубокий, глубокий, по самый пояс… Ах, как хорошо бродить в этом снегу, разрывать его грудью и руками, лишь бы поскорее дали ростки семена, убитые морозом, но теперь уже отогретые!
Ева делая вид, что не обратила внимания, шутливо Опять Бронка дурачится?.. Теперь-то в снег? В капоте, в туфельках?
Бронка Ну так, что ж? Я закалена! А ты ведь уже одета… Пойдем, Ева, пойдем, дорогая, тебе так холодно, ты так мерзнешь, а в снегу я тебя согрею. Целыми горстями снега я буду растирать тебе лицо, буду мыть снегом твои волосы… Ах, если бы ты знала, как снег умеет ласкать, согревать замерзшие руки и замершие сердца…
Ева Нет, Бронка… (Все с прежней загадочной усмешкой.) Мне не нужно снега, мне хорошо и с окоченевшими руками и замерзшим сердцем… Чтобы отогреть мою душу, снег не нужен…
Бронка пристально смотрит на нее Нет? В самом деле — нет? Ну, так поди со мной ты, Казя, побежим вместе в снег! Ты позволишь мне повалять тебя в снегу? Я сделаю из тебя такую чудную снежную бабу! (Иллюстрирует жестами.) Здесь я всуну два угля, это будут глаза, тут будет нос, а тут вот сделаю так, — и это будет рот, а в рот вставлю трубку. Ах, Ева, Ева, почему ты не хочешь идти с нами?.. Ну, идем, Казя, идем! (Тащит за собой Казимира.) Ева, Тадеуш сейчас придет сюда!
Пятое явление
>Подходит к окну, смотрит несколько мгновений, стучит пальцами по стеклу. Она мрачна и сурова, подходит к камину, разгребает кочергой уголья, потом садится и сидит неподвижно, вперив глаза в огонь.
Шестое явление
Тадеуш Можно пожелать тебе доброго утра?
Тадеуш Кто меня звал?
Ева лениво поднимая голову Бронка… Побежала в капоте и в туфлях вместе с Казимиром играть в снегу… Она говорила здесь о том, как приятно бродить по пояс в снегу и грудью разбивать снежные волны… Ты не боишься, что она простудится?
Тадеуш точно во сне Все равно…
Ева И не ревнуешь к Казимиру?
Ева Где ты теперь?
Тадеуш Я? Сам с собою…
Ева Со мною?
Тадеуш гневно Нет. Я же сказал тебе: сам с собою…
Ева гладит его руку Чего ты так раздражаешься? Оттого, что теперь ты должен остаться со мною навсегда?
Тадеуш С тобою? Лучше смерть, чем это!
Ева задумчиво Когда я вошла в твой дом… ах, нет, нет, я не о том хотела говорить… Да, то мгновение… Это было только мгновение… Когда ты вернулся, а я стояла вон там, в той комнате, — я не слышала, о чем вы говорили, но я чувствовала, что вы счастливы, и я на минуту поколебалась было, но затем перешагнула через порог вашего счастья, вашего покоя…
Тадеуш точно просыпаясь от сна Где Бронка?
Ева Бронка пошла сама, по доброй воле, раскапывать снег, чтобы семена, посеянные в глубине твоей замерзшей души, могли поскорее дать ростки.
Тадеуш колеблется, смотрит на нее, смотрит в огонь, потом вдруг Чего же ты хочешь?
Ева твердо Чего? Ты еще не знаешь, чего?
Тадеуш Никогда этого не будет! (С яростью.) Скорее я убью тебя, скорее я растопчу тебя, как червя, самому себе размозжу голову от тоски по тебе, бешеный дьявол, чем допущу, чтобы это случилось!
Ева смотрит на него с восторгом О, как ты прекрасен! Ты любишь меня с такой страшною силою!
Тадеуш хватает ее за руку Я ненавижу тебя!
Ева Знаю, и тем сильнее я люблю твою любовь.
Тадеуш Да, я не отрекаюсь от той любви, не отрекаюсь от той страшной, страшной тоски по тебе, но я не принесу тебе этой жертвы и, клянусь тебе, никогда, никогда этого не будет!
Ева Это должно быть.
Тадеуш в ужасе, со сдавленным криком Еще раз говорю тебе — никогда, никогда!
Ева неподвижно, с широко раскрытыми глазами Это будет еще сегодня.
Тадеуш прислушивается Что бы это такое могло быть?
Седьмое явление
Тадеуш Что там за шум? Какая-то ссора?
Лакей Да, пришла одна женщина и хочет непременно увидать барыню.
Тадеуш Почему же ты не велел провести ее в кухню? Пусть там подождет.
Лакей Я говорил ей, но она не хочет идти в кухню… Говорит, что она для барыни — все равно, что родная мать.
Тадеуш трет себе лоб Впусти ее!
Восьмое явление
Макрина Не хотели меня впустить сюда, говорили, чтобы я шла в кухню и там ждала, но я имею право входить в те двери, через которые входят все знатные и сильные мира.
Тадеушпораженный, подходит к ней Что это значит?
«Два бога вечно противоположны, два творца и два господина, безначальные и вечные. Добрый Бог создал духов, чистые существа; мир его – мир невидимого, мир совершенства, не знающий борьбы и боли. Злой Бог создал видимое, телесное и преходящее. Он создал плоть и страсти, землю с ее борьбой, ее муками и ее отчаянием, неизмеримую юдоль плача, создал природу, которая вечно производит только боль, отчаяние и зло. Добрый бог – это норма, закон, смирение и покорность…».
«„Герой“ „Божественной Комедии“ – сам Данте. Однако в несчетных книгах, написанных об этой эпопее Средневековья, именно о ее главном герое обычно и не говорится. То есть о Данте Алигьери сказано очень много, но – как об авторе, как о поэте, о политическом деятеле, о человеке, жившем там-то и тогда-то, а не как о герое поэмы. Между тем в „Божественной Комедии“ Данте – то же, что Ахилл в „Илиаде“, что Эней в „Энеиде“, что Вертер в „Страданиях“, что Евгений в „Онегине“, что „я“ в „Подростке“. Есть ли в Ахилле Гомер, мы не знаем; в Энее явно проступает и сам Вергилий; Вертер – часть Гете, как Евгений Онегин – часть Пушкина; а „подросток“, хотя в повести он – „я“ (как в „Божественной Комедии“ Данте тоже – „я“), – лишь в малой степени Достоевский.
«Много писалось о том, как живут в эмиграции бывшие русские сановники, офицеры, общественные деятели, артисты, художники и писатели, но обходилась молчанием небольшая, правда, семья бывших русских дипломатов.За весьма редким исключением обставлены они материально не только не плохо, а, подчас, и совсем хорошо. Но в данном случае не на это желательно обратить внимание, а на то, что дипломаты наши, так же как и до революции, живут замкнуто, не интересуются ничем русским и предпочитают общество иностранцев – своим соотечественникам…».
Как превратить многотомную сагу в графический роман? Почему добро и зло в «Песне льда и огня» так часто меняются местами?Какова роль приквелов в событийных поворотах саги и зачем Мартин создал Дунка и Эгга?Откуда «произошел» Тирион Ланнистер и другие герои «Песни»?На эти и многие другие вопросы отвечают знаменитые писатели и критики, горячие поклонники знаменитой саги – Р. А. САЛЬВАТОРЕ, ДЭНИЕЛ АБРАХАМ, МАЙК КОУЛ, КЭРОЛАЙН СПЕКТОР, – чьи голоса собрал под одной обложкой ДЖЕЙМС ЛАУДЕР, известный редактор и составитель сборников фантастики и фэнтези.
«Одно из литературных мнений Чехова выражено в таких словах: „Между прочим, читаю Гончарова и удивляюсь. Удивляюсь себе: за что я до сих пор считал Гончарова первоклассным писателем? Его Обломов совсем не важная штука. Сам Илья Ильич, утрированная фигура, не так уже крупен, чтобы из-за него стоило писать целую книгу. Обрюзглый лентяи, каких много, натура не сложная, дюжинная, мелкая; возводить сию персону в общественный тип – это дань не по чину. Я спрашиваю себя: если бы Обломов не был лентяем, то чем бы он был? И отвечаю: ничем.
Статья А. Москвина рассказывает о произведениях Жюля Верна, составивших 21-й том 29-томного собрания сочинений: романе «Удивительные приключения дядюшки Антифера» и переработанном сыном писателя романе «Тайна Вильгельма Шторица».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Л. Д. Зиновьева-Аннибал (1866–1907) — талантливая русская писательница, среди ее предков прадед А. С. Пушкина Ганнибал, ее муж — выдающийся поэт русского символизма Вячеслав Иванов. «Тридцать три урода» — первая в России повесть о лесбийской любви. Наиболее совершенное произведение писательницы — «Трагический зверинец».Для воссоздания атмосферы эпохи в книге дан развернутый комментарий.В России издается впервые.
Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор многих книг и журнальных публикаций. В издательстве «Аграф» вышли сборники ее новелл «Вахтанговские дети» и «Писательские дачи».Новая книга Анны Масс автобиографична. Она о детстве и отрочестве, тесно связанных с Театром имени Вахтангова. О поколении «вахтанговских детей», которые жили рядом, много времени проводили вместе — в школе, во дворе, в арбатских переулках, в пионерском лагере — и сохранили дружбу на всю жизнь.Написана легким, изящным слогом.
Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор 17 книг и многих журнальных публикаций.Ее новое произведение — о поселке писателей «Красная Пахра», в котором Анна Масс живет со времени его основания, о его обитателях, среди которых много известных людей (писателей, поэтов, художников, артистов).Анна Масс также долгое время работала в геофизических экспедициях в Калмыкии, Забайкалье, Башкирии, Якутии. На страницах книги часто появляются яркие зарисовки жизни геологов.
Книга знакомит с жизнью Т. А. Луговской (1909–1994), художницы и писательницы, сестры поэта В. Луговского. С юных лет она была знакома со многими поэтами и писателями — В. Маяковским, О. Мандельштамом, А. Ахматовой, П. Антокольским, А. Фадеевым, дружила с Е. Булгаковой и Ф. Раневской. Работа театрального художника сблизила ее с В. Татлиным, А. Тышлером, С. Лебедевой, Л. Малюгиным и другими. Она оставила повесть о детстве «Я помню», высоко оцененную В. Кавериным, яркие устные рассказы, записанные ее племянницей, письма драматургу Л. Малюгину, в которых присутствует атмосфера времени, эвакуация в Ташкент, воспоминания о В. Татлине, А. Ахматовой и других замечательных людях.