Затворники Альтоны - [30]
Вернер. Я смогу любить, когда завоюю тебя, Иоганна! И я буду сражаться, будь спокойна. (Смеется.) Победа мне обеспечена. Вы признаете только силу, вы — женщины. А сила на моей стороне. (Насильно притягивает ее к себе, бесцеремонно целует с животной страстью.)
Иоганна (сжав кулаки, бьет его, вырывается и смеется. Сквозь смех). Ох, Вернер! Уж не думаешь ли ты, что он кусается?
Вернер. Кто? Франц?
Иоганна. Старый солдафон, на которого ты хочешь походить. (Пауза.) Если мы останемся, я буду навещать твоего брата каждый день.
Вернер. Я на это рассчитываю. И каждую ночь будешь проводить в моей постели. (Смеется.) Волей-неволей придется сравнивать.
Иоганна (медленно, с грустью) Бедный Вернер. (Идет к дверям.)
Вернер (внезапно сломлен). Куда ты идешь?
Иоганна (язвительно смеется). Иду сравнивать. (Открывает дверь и уходит, прежде чем Вернер успевает остановить ее.)
Занавес
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Комната Франца. Та же декорация, что во втором акте. Все плакаты исчезли со стены. Остался только один портрет Гитлера. Устричные раковины прибраны. На столе — настольная лампа.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Франц, один.
Франц. Незримые обитатели потолка, слушайте меня! Внимание! Незримые обитатели потолка! Внимание! (Пауза. Подняв голову кверху.) Что? (Сквозь зубы.) Я не ощущаю их! (С силой.) Друзья! Друзья! Говорит Германия, страдающая Германия! (После паузы. Уныло.) Они все там вымерли! (Поднимается, шагает по комнате.) Любопытное ощущение, но непостижимое: сегодня вечером История остановилась. Стоп! Взрыв планеты, ученые держат палец на кнопке. Прощай! (Пауза.) Но ведь захотят же узнать, что произошло с человечеством, если оно переживет? (Раздраженно, почти яростно.) Я как шлюха изгиляюсь перед ними, соблазняю их, а они не хотят даже слушать меня. (С пылом.) Дорогие слушатели, я умоляю вас, внемлите же мне! Если лжесвидетели ввели вас в заблуждение... (Резко.) Обождите! (Роясь в карманах.) Виновник найден! Вот он! (Вынимает из кармана часы, держит их за кожаный ремешок, с отвращением.) Мне подарили это животное, я совершил ошибку, приняв этот подарок. (Смотрит на циферблат.) Пятнадцать минут! Опоздать на пятнадцать минут! Непростительно! Я их уничтожу, эти часы! (Сжимает часы в кулаке.) Пятнадцать минут! Уже шестнадцать! (Взрываясь.) Как сохранить мое неиссякаемое терпение, если я весь исколот булавками? Все кончится очень плохо. (Пауза.) Я не открою; очень просто: заставлю ее простоять два часа на площадке.
В дверь стучат три раза.
(Подбегает к двери.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Франц, Иоганна.
Франц (отступая, пропускает Иоганну. Указывая на часы). Семнадцать!
Иоганна. Простите?..
Франц (подражая автоматическим часам). Четыре часа семнадцать минут тридцать две секунды. Вы принесли фотографию моего брата? (Пауза.)
Иоганна (недружелюбно). Да.
Франц. Покажите.
Иоганна (тем же тоном). На что она вам нужна?
Франц (вызывающе смеется). На что бывает нужна фотография?
Иоганна (немного колеблясь). Прошу.
Франц (разглядывая снимок). Никогда бы не узнал его. Да ведь он атлет! Поздравляю! (Прячет фотографию в карман.) Как себя чувствуют наши сироты?
Иоганна (в замешательстве). Какие сироты?
Франц. Вы забыли? Дюссельдорфские сироты.
Иоганна. Ах, да... (Неожиданно.) Они умерли.
Франц (устремив взгляд на потолок). Вы слышите, Крабы? Семьсот несчастных малюток без крова... (Останавливается.) Мой добрый друг, они мне надоели... пусть предадут их земле как можно скорее. К чему нам они... (Пауза.) Вот видите, по вашей вине я стал дурным немцем.
Иоганна. По моей вине?
Франц. Я должен был предвидеть, что эти стрелки перевернут все вверх дном. Чтобы изгнать время из этой комнаты, мне понадобилось пять лет; вам хватило одного мгновения, чтобы водворить его на место. (Показывает на часы.) Этот зверек, что так ласково мурлычет вокруг моего запястья, есть Время Вселенной, говорящие часы — верный страж времени; я прячу их в карман, как только слышу стук Лени. К чему они мне, по-вашему? Разве я связан с вселенной? (Поглядев на часы.) Я весьма скептически отношусь к вашему подарку.
Иоганна. Ну раз так, то верните его.
Франц. Не подумаю. Оставлю у себя. Мне только хочется знать, для чего вы их мне подарили?
Иоганна. Потому что я живу, живите так же и вы.
Франц. Жить? Что это значит? Ждать вас? Я уже ничего но ждал для себя на ближайшее тысячелетие. Лампа эта не зажигается; Лени приходит, когда ей вздумается; иногда мне удается заснуть на часок, когда сон милостив ко мне; короче говоря, я потерял ощущение времени. (Шутливо.) Сумятица дней и ночей. (Покосившись на часы.) Четыре часа двадцать пять минут — тени удлиняются, день угасает; как я ненавижу полдень. Когда вы уйдете, здесь настанет ночь, несмотря на дневной свет! И мне станет страшно. (Внезапно.) Несчастные малыши, когда их предадут земле?
Иоганна. Кажется, в понедельник.
Франц. Да воздадут им пламенную молитву среди развалин церкви. Семьсот маленьких деревянных гробов, окруженных толпой в рубищах. (Поглядев на нее.) Вы не нарумянены?
Иоганна. Как видите.
Франц. Забыли?
Иоганна. Нет. Просто не собиралась к вам.
Франц (в негодовании). Что?
Иоганна. Это день Вернера. (Пауза.)
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.