Затворник с Примроуз-лейн - [21]

– Гм… Разве что о том, как полицейские хотели побеседовать с ее отцом, а он их послал. Он подрядчик. Полная деревня. А тебе зачем? Хочешь, чтобы я с ней связался и организовал что-нибудь?

– Нет, не надо, – сказал Дэвид. – Но я, пожалуй, сам поработаю с сайтом. А то какой-нибудь шустрый блогер – или вообще Gawker, не к ночи будь помянут – пронюхает про твои шалости и раздует дело до небес.

– Крутяк! – сказал Джейсон, но Дэвид чувствовал, что обидел парня. – Только хочу тебя предупредить.

– О чем?

– Там не все сообщения сплошной позитив.

– Ничего, я привык к плохим отзывам.

– Не, чувак, там реально чернуха. Особенно в последнее время. Одна тетка, ведьма или шаманка, хрен ее разберет, типа наложила на тебя заклятие. Написала, что насылает на тебя демона. Да, и гомосятина тебе тоже приходит. Куча английских профессоров мечтает пополировать твой набалдашник. Я стер это говно. Кнопка «удалить» – наше все.

– Спасибо, Джейсон.

– Будь спок. Что еще я могу для тебя сделать?

– Не сейчас. Но, думаю, скоро сможешь.

* * *

Отдел расследований департамента полиции Акрона ютился в муниципальном здании на Хайстрит – коричневой офисной коробке, один взгляд на которую уже вызывал приступ клаустрофобии. Детективы сидели на шестом этаже в конце коридора, стены которого были выкрашены в тошнотворный оранжево-бежевый цвет, почему-то заставивший Дэвида подумать о бутерброде с солониной.

– Я к детективу Сэкетту, – сказал Дэвид женщине за истошно-оранжевой стойкой.

– Присядьте, – ответила та, не глядя на него.

Том Сэккет, как выяснил Дэвид, был единственным детективом, занимавшимся убийством Джозефа Говарда Кинга. Новичок и самый молодой офицер отдела – на такого можно смело свалить глухаря и делать вид, что полиция работает. Общаться с прессой по поводу этого дела также входило в обязанности Сэкетта. Директор по связям с общественностью и шеф полиции, которым Дэвид звонил утром, оба дружно перевели стрелку на Сэкетта. «Свяжитесь с Сэкеттом, – сказал свежеиспеченный шеф Гаро, – его повысили в должности, как только в прессе появились первые публикации об этом деле. Он именно тот, кто вам нужен. Он ведет дело и в курсе всех подробностей».

«Сомневаюсь», – подумал Дэвид. Но он дозвонился до Сэкетта, и тот оказался весьма общительным малым. Уже хорошо. Из начальства не удалось выжать ничего, так, может, подчиненный что расскажет. Даже если он окажется полным дуболомом, ничего страшного – выйдет яркий образ для статьи.

Сэкетт сказал, что в принципе готов поговорить хоть сейчас. Дэвид позвонил Мишель, и та с радостью приняла «горящий вызов»; она копила на какой-то новый суперкрутой смартфон, и пара лишних дежурств пришлась ей очень кстати. Но когда она пришла, Таннер – такое с ним случалось – устроил истерику: завыл как пожарная сирена, лицо посинело, и казалось, еще чуть-чуть, и ребенок задохнется. Дэвид понимал, что сам виноват: так много времени проводил с сыном, что Таннер не терпел даже коротких его отлучек. В конце концов они помирились: Дэвид пообещал мальчику, что построит для него крепость из подушек и одеял, если тот прекратит визжать. Он даже сказал Мишель, что, если Таннер хочет, он может поужинать прямо в этой крепости. Еще бы Таннер не хотел!

Железная дверь напротив Дэвида открылась, и в комнату вошел детектив Сэкетт. Синяя рубашка поло заправлена в джинсы. Слева на поясе – полицейская бляха и пистолет, не вяжущийся с мальчишеским обликом детектива. Справа – полицейская рация и мобильник. Если он и был старше Дэвида, то не намного. Сэкетт не улыбнулся Дэвиду, но тот догадался, что это не со зла. Похоже, в представлении детектива бесстрастное выражение лица являлось неотъемлемым атрибутом его новой должности.

– Мистер Нефф? – спросил он.

– Можно просто Дэвид.

Дэвид протянул руку, Сэкетт пожал ее и назвал свое имя.

– Хорошая у вас сумка, – сказал Сэкетт, показывая на потертую изношенную кожаную и кое-где заляпанную сумку на плече у Дэвида. – Сразу видно, побывала в переделках.

Сумка и правда однажды спасла Дэвиду жизнь, но он не собирался посвящать детектива в подробности этой истории. Ему нравилось чувствовать на плече ее внушительную тяжесть, как когда-то отцовскую руку.

– Идемте. – Сэкетт жестом предложил Дэвиду следовать за ним. Они прошли длинным бежевым коридором без окон и остановились возле замызганной двери. Отдел расследований располагался в квадратной комнатушке с буро-рыжими крашеными стенами; на четырех столах громоздились кипы бумаг и стояли фотографии родных в рамочках. В пустом сейчас кабинете пахло ружейной смазкой и хот-догами. Окон здесь не было.

Сэкетт сел к столу, заваленному чуть меньше остальных. С висевшей над столом пробковой доски на Дэвида смотрели две фотографии. На одной – стройная темноволосая женщина и девочка с косичками на качелях в городском парке. Жена и дочь Сэкетта, подумал Дэвид. На другой фотографии – старом школьном снимке – была рыжая красавица с пухлыми щечками и россыпью веснушек на носу. Кэти. Ей здесь лет одиннадцать, но по резким очертаниям подбородка и загадочной улыбке в девочке легко было разглядеть взрослую Кэти. Никаких сомнений – Сэкетт думал, что она поможет разгадать тайну Старика с Примроуз-лейн.