Затопить Германию - [20]

Уоллис встречался с несколькими чиновниками, пил чай, выслушивал комплименты, но дело не двигалось. Два высокопоставленных чиновника, которые могли дать ему ход, оказались возмутительно осторожными. Не следует называть имена, так как это были хорошие люди, упорно и много работающие в других направлениях. Ни одного честного человека нельзя обвинить в том, что он не сумел понять Уоллиса. Ведь никого нельзя отдать под суд за непонимание идей Эйнштейна.

Однако это не было СУМАСШЕСТВИЕ! Уоллис знал, что подтвердил свою теорию, но продолжал биться о преграду, такую же прочную, как дамба. Он пробился к крупному ученому, имевшему доступ к Черчиллю, объяснил свое предложение и показал вычисления. Ученый никак не отреагировал. Однако были и другие чиновники, такие как доктор Пай, которые воодушевляли его.

Однажды зазвонил телефон. Это был человек по имени Лэйн, звонивший из Лондона. Он сказал, что хочет переговорить с Уоллисом по «секретному вопросу». Лэйн добавил, что работает в одном из комитетов, имеющих дело с новым и секретным оружием. Сердце Уоллиса замерло.

— О чем? — спросил он.

— Это связано с самолетами и водой, — ответил Лэйн. — Но больше я по телефону ничего не могу сказать. Могу я приехать, чтобы встретиться с вами?

— Завтра же. Как можно раньше, — сказал Уоллис.

Лэйн утром прибыл в его офис. Это был живой молодой человек, Уоллис тепло встретил его. Лэйн протянул свои бумаги и сказал:

— Вы помните предложенную вами в 1941 идею постановки дымовой завесы вокруг флота?

— Дымовой завесы? — переспросил Уоллис, ничего не понимая.

Потом он вспомнил. Помимо бомбы—землетрясения с 1939 его гибкий ум родил множество идей. Одним из предложений был беспилотный радиоуправляемый самолет, который можно было катапультировать с линкора или крейсера, чтобы поставить дымовую завесу. Это было быстрее и дешевле, чем ставить завесу с помощью эсминцев.

— Да, — тяжело вздохнул он. — Я помню.

— Теперь это заинтересовало нас, — сказал Лэйн. — Это произошло некоторое время назад, но мы не можем заниматься сразу всем. Вы не расскажете мне о ней побольше?

В течение нескольких часов Уоллис излагал детали проекта. Когда он закончил, Лэйн поблагодарил и уже собрался уходить, Уоллис сказал тоскливо:

— Вы меня очень разочаровали. Я думал, вы хотите встретиться со мной по другой идее, которая почему—то никого не интересует.

— Да? — вежливо переспросил Лэйн, протягивая руку за шляпой. — Что же это?

Уоллис начал рассказывать. Он описал свои эксперименты, и безразличное внимание на лице Лэйна сменилось живым интересом. Он снова сел и слушал рассказ еще несколько часов. Потом снова встал и произнес:

— Я передам все это моему шефу. Я думаю, его это может заинтересовать.

Начальник Лэйна на следующее утро позвонил Уоллису и через час уже находился в офисе Уоллиса в старом доме в Бэрхилле. После долгой лекции он вернулся в Лондон, убежденный настолько, насколько это было мыслимо.

Дела начали переходить на практические рельсы. Через начальника Лэйна Уоллис получил разрешение изготовить 6 прототипов бомб в половинном масштабе, единственно для экспериментов. Ему разрешили переоборудовать «Веллингтон», чтобы сбрасывать бомбы.

Через несколько недель оболочки были готовы. Уоллис заполнил их безвредным эквивалентом взрывчатки того же веса. 4 декабря 1942 в 15.00 переоборудованный «Веллингтон»  взлетел с аэродрома Уэйбриджа с первой бомбой на борту. В кресле пилота сидел Мэтт Саммерс, Уоллис скорчился в носу самолета на месте бомбардира. Испытательный сброс был выполнен возле Чешил Бич на южном побережье.

Они открыли бомболюки, и странная конструкция выдвинулась под фюзеляж самолета. Зенитчики базы флота в Портленде не смогли опознать невиданный самолет, но разрешили все свои проблемы, открыв бешеный огонь. Тихий ученый с большим интересом разглядывал коричневые клубки разрывов, испещрившие небо. Он подумал, что разрывы похожи на маленькие облака. Его дисциплинированный ум начал размышлять над этим феноменом, но вдруг крыло «Веллингтона»  дернулось вверх, и самолет отвалил в сторону. Саммерс яростно ругался, и лишь тогда Уоллис понял, что произошло. Он кисло подумал, что зенитный огонь прекрасно дополнил чиновный обструкционизм.

Возле Чешил Бич Саммерс спикировал к воде. Уоллис нажал кнопку и проследил, как бомба вывалилась из держателей. Ему показалось, что бомба падает бесконечно долго. Потом она взметнула фонтан брызг и скрылась из вида. Брызги медленно опали, и Уоллис увидел, что бомба сработала, но не совсем так, как он ожидал. Он испытал странную смесь чувств — не восторг и не горькое разочарование. Что—то пошло не совсем так, и на обратном пути в Уэйбридж он решил, что оболочка недостаточно прочная. Поэтому она разрушилась через несколько мгновений после удара. Когда самолет сел, Уоллис приказал усилить оболочку остальных бомб.

12 декабря он и Саммерс взлетели с усиленной бомбой. Саммерс благоразумно обошел Портленд. Возле Чешил Бич Уоллис проследил, затаив дыхание, как бомба летит вниз. Снова взлетел фонтан воды, и когда он опал, Уоллис издал клич восторга. Все сработало отлично. В течение следующих 3 дней он и Саммерс сбросили еще 3 бомбы, и каждый раздела шли отменно. В один из полетов они захватили с собой кинокамеру и отсняли неопровержимое доказательство своей правоты.