Затонувший город. Тайны Атлантиды - [18]

– Конечно, Алиса, – сказал Быков, ненавидя себя за заискивающий, фальшивый голос, который у него вдруг прорезался. – И дедушка у тебя замечательный.

– При чем тут дедушка? – оскорбилась Алиса. – Эта Элен так тебе голову заморочила, что ты уже ничего не соображаешь!

Быков, воспользовавшись ее же формулой, очень похоже воскликнул:

– При чем тут Элен? И какие у тебя основания меня ревновать?

– Кто тебя ревнует? Очень ты мне нужен!

С этими словами Алиса, не вдаваясь в дальнейшие объяснения и не прощаясь, развернулась и пошла прочь. Быков машинально сделал за ней несколько шагов, но потом отстал. Ему нечего было сказать Алисе. Пусть все остается так, как есть. Она слишком красива и молода для него. Сойдясь с Элен, он отрезал себе пути к ней. Вот и правильно. Взрослым – более чем взрослым! – мужчинам нечего засматриваться на юных девушек. «Лолита» уже написана, и, если лишить эту историю романтической оболочки, останется сплошное непотребство.

С такими мыслями Быков вернулся в сумерках в отель, выпил с Леоне пару банок холодного пива и завалился спать.

На следующее утро все дружно позавтракали и отправились на «Пруденс». Короткая передышка закончилась. Начиналась большая, ответственная, трудная, ежедневная работа. Похоже, все участники экспедиции думали об этом, судя по выражению их лиц и по тому, что во время спуска в гавань никто не перебрасывался обычными шутками.

Утро выдалось замечательное. Безоблачное небо соперничало в голубизне с океаном, сливаясь с ним на горизонте. Ландшафт был, что называется, пасторальный. На травяных откосах паслись козы и шныряли местные свиньи, похожие на собак. Повсюду, где не было домишек и позволял рельеф почвы, были разбиты плантации или виноградники. Многие крыши были завалены глыбами спекшейся лавы, чтобы не снесло ветром.

Уже внизу, шагая вдоль причала, Быков догнал Алису, тронул ее за плечо и оттеснил в сторону, подальше от посторонних ушей.

– Алиса, – начал он, – нам нужно поговорить.

– Говори, – разрешила девушка, не глядя на него.

– Я не хочу причинить тебе боль и…

Алиса повернула к нему лицо с холодными зелеными глазами:

– Какая боль? О чем ты?

Быков смешался.

– Наши отношения…

– Отношения? Похоже, ты что-то себе вообразил, Дима. Между нами не может быть никаких особенных отношений. Извини, но ты для меня слишком старый.

По ощущениям это походило на неожиданный и очень сильный удар кулаком под ложечку. Во всяком случае, Быков задохнулся. А Алиса не замедлила добить его окончательно, сделав это с беспощадным сарказмом, присущим уверенной в себе молодости.

– И потом, этот твой лишний вес… – сказала она, морща нос. – Тебе не мешало бы сбросить пару десятков фунтов, Дима. Девушки любят мужчин поджарых и мускулистых…

Не договорив, она бросила взгляд на Стаута, переносившего вещи по сходням. Разумеется, под предлогом жары он снял футболку. И разумеется, на его загорелом теле проступали рельефные мышцы.

– Вот и хорошо, – кивнул Быков, изо всех сил стараясь не выдать истинных чувств. – Тогда мы поняли друг друга.

– Лично я ничего не поняла, – возразила Алиса, усмехаясь. – Ты так толком ничего и не сказал.

Эта заключительная тирада просто доконала Быкова. Приоткрыв рот, он мог лишь смотреть вслед уходящей девушке и мысленно сочинять варианты достойных ответов. Но, по правде говоря, все они никуда не годились. Алиса, нанеся упреждающий удар, одержала бесспорную победу. Теперь Быков со своей неудачной попыткой объясниться выглядел жалко и неубедительно. Он злился на себя за то, что начал этот разговор. Но больше всего его удручало насмешливое равнодушие, с которым говорила с ним Алиса. Неожиданно он почувствовал себя задетым. Элен – в своем замечательном купальнике или без него – как-то сразу отступила на второй план. В сердце Быкова осталось место только для Алисы. Но поскольку Алиса ушла, там образовалась пустота.

Черная дыра.

Чувствуя себя разбитым и больным, Быков поднялся на борт «Диэ Пруденс». Судно приняло его как старого знакомого. Оно было симпатичным, с закругленным носом, напоминающим дельфиний. Белый верх, черный низ – такая раскраска придавала «Пруденс» нарядный облик. После вчерашних посиделок с Леоне Быков уже знал, что назван корабль в честь дочери первого владельца. Вот что означало «Dear Prudence» – «Дорогая Пруденс», ни больше ни меньше.

Сбоку судно походило на небольшой катер с высокой носовой надстройкой и непропорционально длинным, глубоко сидящим корпусом. Корму украшала рама для установки насоса. Там же торчали две мощные лебедки на случай, если придется поднимать со дна достаточно крупные находки.

«Если» – это было ключевое слово. Можно сказать, девиз экспедиции. Профессору Заводюку не хватило средств, чтобы арендовать большой корабль водоизмещением полторы или, лучше, две тысячи тонн. Его расчет строился на том, чтобы как можно быстрее отыскать убедительные доказательства того, что он на верном пути. Стоит предъявить их общественности, как вокруг экспедиции тут же закрутятся всякие спонсоры и инвесторы. Вот почему Заводюку понадобилось сразу два фотографа. Удачные снимки, разосланные в мировые массмедиа, должны были привлечь не только повышенное внимание, но и солидные капиталовложения, без которых настоящие раскопки невозможны.