Затонувшие города - [25]

Когда веселье прекратилось, Соа посмотрел Мале в глаза.

– Твои миротворцы считали нас тупыми? Думали, мы позволим чужим захватить нас? Сделать нас рабами? Но мы же знали, к чему вы стремились. Мы не склонились, а сражались за страну. – Соа зачерпнул горстью густеющую кровь и с размаху впечатал ладонь ей в лицо. – Когда мы истекаем кровью, ты должна благодарить нас.

Маля попыталась не дергаться, но это было невозможно. Соа не унимался. Он мазал и мазал ее кровью.

– Нравится, а? Нравится? Или ты слишком хороша для нашей крови? А, ошметок? Слишком хороша?

– Хватит, солдат.

К Малиному удивлению, Соа прекратил. Она попыталась проморгаться.

Сержант Ошо, лежа на койке, жестом приказал Соа отойти.

– Не позволяй отродью войны разозлить себя, солдат.

– Я не злюсь. Я просто хочу преподать ей урок.

Голос сержанта, сухой и надтреснутый, все равно звучал властно:

– Думаю, она все поняла.

Кажется, Соа хотел возразить, но потом он взглянул на Малю, и лицо его исказила гримаса отвращения:

– Ладно, поняла так поняла.

– Точно, рядовой. Она все поняла. – Сержант Ошо жестом велел ему отойти. – А теперь спроси у Пузана, когда эта хренова коза будет готова. Пахнет вкусно.

К удивлению Мали, Соа действительно ушел, вытер напоследок руку об ее волосы, отпустил девушку и отошел к огню. Ошо посмотрел ему вслед и кивнул Мале:

– Приведи себя в порядок, а потом займись мертвыми. Их нужно похоронить и всякое такое, – он серьезно смотрел на ее, – и постарайся скрыть свои мысли. Соа мечтает тебя прирезать, а я не собираюсь два раза спасать твою задницу.

Маля глядела на сержанта, пытаясь разгадать, кто он такой. Не человек, конечно, но ведь и не сумасшедший. Он не жаждет крови, он не похож на Соа или лейтенанта, но это не значит, что сержант хороший.

Девочка набрала еще ведро воды и вымылась, а потом принялась обмывать тела и делать их попригляднее. Поправила голову одному солдатику, чтобы сломанная шея выглядела не так ужасно. Ему было никак не больше десяти лет. Пушечное мясо. Таких загребают во время рекрутских наборов, а потом выпускают перед строем, чтобы принимали огонь на себя. Приманка. Даже еще не новобранец. На щеке у него были только три первых полосы от отметки Гленна Штерна.

– Половинка, – пояснил Ошо, – и ведь такие умирают быстрее всех.

Маля разогнулась и посмотрела на сержанта.

– Не то что ты.

Глаза с золотыми крапинками изучали ее, не мигая:

– Если хочешь выжить, приходится быстро учиться. Глупых Затонувшие города пожирают, – он попытался сесть и вздрогнул, – да ты, наверное, сама знаешь. Я не видел ни одного отшметка уже с год. Последней девке вроде тебя лейтенант отрезал голову.

– И это ты сделаешь со мной, когда я тебя вылечу? Отрежешь голову?

– Спроси у лейтенанта, – Ошо пожал плечами.

– Ты всегда делаешь только то, что он скажет.

– Так это работает. Я выполняю приказы лейтенанта. Парни выполняют мои приказы, – он кивком указал на мертвого мальчика, которого обмывала Маля, – и так велит устав.

– Да, сильно устав ему помог.

– Рано или поздно мы все попадаем под пули. Какая разница когда. Если доживаешь до шестнадцати, становишься легендой. – Ошо помолчал, а потом сказал: – Если лейтенант решит тебя убить, я прослежу, чтобы он сделал это быстро. – Потом он дернул головой в сторону костра, где Соа отрезал куски мяса от жарящейся козы. – Соа к тебе не подпущу.

– Ты так заводишь друзей? Обещаешь не пытать их перед смертью?

На покрытом шрамами лице Ошо вдруг мелькнула улыбка.

– Какая-то ты дерзкая для ошметка.

– А я не ошметок. Я из Затонувших городов.

– Все равно дерзкая, – Ошо засмеялся.

Он вел себя почти как человек, будто на его бицепсе не было доброй дюжины шрамов убийцы. Этот злодей мог оказаться кем угодно.

У очага раздался грохот, так что Маля даже подпрыгнула. Горшок лежал на полу, а рис рассыпался по бетону. Один из солдатиков, тощий паренек с отрезанными ушами, дул на руку. Соа орал на него:

– Мать твою, Ван! Не ясно, что горшок горячий? – Он ударил мальчика по голове.

Ван дернулся назад и схватился за нож.

– Еще раз тронешь – порежу.

– Да как же, отродье!

– Заткнитесь оба!

Это был Ошо, который сел куда прямее, чем мог по расчетам Мали, и говорил командным голосом.

– Ван! Собери рис! Подашь нам тот, что лежал сверху, а сам будешь есть тот, который коснулся пола. Соа, иди, принеси воды. И не смейте драться! Мы не Армия Бога, – он махнул рукой. – Выполнять!

– Какие-то проблемы, сержант?

Голос лейтенанта Сэйла донесся из хижины сверху, где он и устроился. В голосе была угроза. Все замерли на месте.

– Я должен о чем-то знать?

– Нет, сэр, – ответил Ошо, – просто маленькое происшествие на кухне.

– Так точно, сэр, – хором ответили солдатики, и Ван тут же начал собирать рис, раскладывать его по пальмовым листьям и раздавать остальным. Солдатики толкались, забирали свою порцию риса и козлятины, а потом расходились по постам. И только когда все поели, Ван присел и собрал остатки риса для себя.

Маля смотрела, как он подбирает последние рисинки, и пыталась понять, что здесь не так и неправильно. Она мучительно вспоминала, а потом вдруг поняла – все боялись.

Они тревожно смотрели в черные страшные джунгли и кидали нервные взгляды на мертвые тела. Все боялись. Четверых их товарищей разорвали на куски за считаные секунды. Несмотря на всю наглость и жестокость, солдатики были слабенькими щенками по сравнению с тем созданием, на которое они охотились в джунглях. И они это знали.