Затмение - [18]

Делая глубокий вдох, я выпрямилась и положила атами на стол. «Вы понимаете эти слова?» — спросила я.

Мистер Найэлль кивнул, глядя на мое лицо в первый раз за весь вечер. «Они представляют собой более древнюю форму гаэльского языка».

После этого он взял атами и поднес к странице. В течение длинной минуты ничего не происходило; затем голубые надписи засветились снова. Казалось, глаза мистера Найэлля упивались.

«Вот оно», — сказал он, с трепетом и возбуждением в голосе. «Это та информация, которая мне нужна. Эти секретные ключи я и искал». Он посмотрел на меня со сдерживаемым уважением. «Спасибо».

«Безупречная работа, Морган», — сказал Хантер. Я улыбнулась ему смущенно и увидела гордость и восхищение в его глазах.

Всего в долю секунды я почувствовала физическую боль, словно мое тело было захвачено внезапной атакой вирусом гриппа. Я осознала, что у меня болит голова, и почувствовала слабость и усталость. Мне нужно было домой.

"Уже поздно", — сказал Хантер. "Я лучше тебя провожу".

Мистер Найэлль посмотрел на меня, когда я собралась уходить. "Пока, Морган".

"До свидания, мистер Найэлль". Я взглянула на Хантера. "А как же надписи? Они исчезнут, если я уеду?"

Хантер покачал головой. «Ты раскрыла их, поэтому они будут видимы, по крайней мере, в течение нескольких часов. Достаточно долго, чтобы папа их перевел». Хантер взял мою куртку и проводил меня на крыльцо. Мы оба быстро осмотрелись вокруг и ощутили, как каждый из нас бросил свою сенсорную сеть.

«Дай я возьму свои ключи», — сказал он. «Я поеду за тобой до твоего дома».

Я покачала головой: «Давай не будем начинать это снова». Хантер всегда пытался защитить меня больше, чем мне это требовалось.

«Тогда как насчет того, что я просто посплю у тебя под домом в моей машине?»

Я взглянула на него с изумлением и увидела, что он только наполовину шутит. «О, нет», — запротестовала я. «Нет, мне не нужно, чтобы ты это делал».

"Может быть, это нужно мне".

«Спасибо — я знаю, что ты беспокоишься обо мне. Но я буду в порядке. Ты останешься здесь и поможешь своему отцу расшифровать заклинание Роус. Я позвоню тебе, когда буду дома, договорились?»

Хантер выглядел неуверенно, но я поцеловала его, желая спокойной ночи, примерно раз восемь и забралась в свой автомобиль. Не то, чтобы я чувствовала, что я была в безопасности — просто, когда ты противостоишь кому-то вроде Карьяна, то никогда не знаешь, где именно можешь его встретить. Я знала, что он хотел поговорить со мной; также я знала, что он мог бы это сделать, когда захочет. Независимо от того, будет там Хантер или нет.

Пока я отъезжала, я видела Хантера, стоящего на улице, наблюдающего за мной до тех пор, пока я не свернула за угол.

Я чувствовала себя дерьмом к тому моменту, когда выехала на свое шоссе. Я выбралась из Подводной Лодки (своего авто), закрыла ее, скорчившись от вида ее голубой крыши, которую я до сих пор не покрасила, и пошла по улице. Воздух не пах весной, но и зимой тоже. Умирающие мамины крокусы окружили меня.

В действительности было не так уж поздно: десятый час. Возможно, я выпила бы таблетку Талейнола и немного повисела на телефоне перед тем, как отправилась бы в постель.

"Морган".

Моя рука дернулась прочь от входной двери, словно от удара электрическим током. Каждая клеточка моего тела забила красную тревогу: дыхание участилось, мускулы окаменели, желудок сжался, словно приходя в боевую готовность.

Медленно я повернулась лицом к Карьяну МакЭвану. Он был красив, подумала я, или даже не столько красив, сколько харизматичен. Примерно шесть футов ростом (183 см), ниже чем Хантер. В темно-коричневых волосах просматривались серые пряди. Когда я посмотрела в его глаза коричнево-орехового цвета со слегка приподнятыми уголками, то возникло ощущение, будто смотрю в свое отражение. В последний раз, когда я его видела, он принимал форму волка, могущественного серого волка. Когда совет неожиданно подоспел, он скрылся в лесу, взглянув на меня на прощание этими глазами.

«Да?» — сказала я, стараясь излучать внешнее спокойствие.

Он улыбнулся, и я могла понять, почему моя мама влюбилась в него более чем двадцать лет тому назад. «Ты знала, что я приду», — сказал он с мелодичным шотландским акцентом, более мягким, более притягательным, чем точеный английский Хантера.

«Да. Чего ты хочешь?». Я скрестила руки на груди, пытаясь не показывать, что творилось у меня внутри, мой разум пустился вскачь, размышляя, послать ли мне ведьминское сообщение Хантеру, попробовать ли мне наложить какое-нибудь заклинание на себя, могу ли я каким-то образом исчезнуть в облаке дыма.

«Я говорил тебе, Морган. Я хочу поговорить с тобой. Я хотел сказать тебе, что я прощаю тебя за следящий знак. Я хотел попытаться еще раз убедить тебя присоединиться ко мне, занять твое законное место в качестве наследницы моей силы».

"Я не могу присоединиться к тебе, Карьян" — возразила я решительно.

«Но ты можешь», — ответил он, шагая ближе. «Конечно, ты можешь. Ты можешь делать всё, что ты хочешь. Твоя жизнь может быть любой, какой ты решишь, чтобы она была. Ты могущественна. Морган, у тебя величественный, неиспользуемый потенциал. Только я могу по-настоящему показать тебе, как использовать его. Только я могу по-настоящему понять тебя, потому что мы такие одинаковые».