Затмение - [3]

– Сомневаюсь, чтобы мои вещи пришлись вам впору, мистер… – Николас выжидающе замолк.

– Фергюссон. Ройоль Фергюссон-второй к вашим услугам. – Широко улыбаясь, Ройоль шутливо склонился, помахав перед собой рукой, что должно было изображать старомодный поклон.

Безыскусные манеры нового знакомого показались Сирене обворожительными. Она протянула ему руку и со смехом ответила в тон:

– Леди Сирена Фрейзер-Уэст к вашим услугам, сэр.

Ройоль не смог пожать ее руку, потому что между ними встал Николас. Лорда так же, как и Сирену, поразил яркий цвет зеленых глаз незнакомца, которых тот не отводил, смело выдерживая взгляд Николаса.

– Идите и переоденьтесь, мистер Фергюссон. Возможно, что-нибудь и отыщется.

Николас кивнул слуге, и тот вывел Ройоля через небольшой холл во внутренний закрытый дворик. Лорд, придерживая прихрамывающую Сирену под локоть, двинулся следом.

Дворик был центром виллы – в него выходили все комнаты. В доме было довольно темно, потому что все ставни закрыли перед ураганом, а огромную старинную люстру из бронзы, повешенную на тяжелой цепи, еще не зажигали. Слабый свет шел только от четырех резных бра, укрепленных на стенах, только они бросали призрачный свет на бледные камни.

Громко заквакала лягушка, заставив Ройоля вздрогнуть, и тут же шлепнулась в небольшой декоративный пруд, спрятавшись за желтой водяной лилией.

У основания широкой лестницы стояли две старинные каменные урны с гербом рода Фрейзер-Уэстов. Прислонившись к одной из них, Сирена любовалась мощной фигурой Ройоля Фергюссона, который поднимался по лестнице, держа руку на резных перилах красного дерева.

Только когда тот скрылся из вида, она, прихрамывая, доковыляла до гостиной, где слуга на случай, если отключится электричество, зажег несколько длинных свечей. Они ярко горели в тускло поблескивающих подсвечниках, отбрасывая призрачные тени на сумрачные стены.

Утром этого дня Джозеф с садовником составили в угол гостиной всю мебель с террасы, чтобы уберечь ее от непогоды, и теперь комната напоминала своим видом, скорее, склад. Спертый воздух пропитывали влажные испарения. Дышалось тяжело, и Сирене хотелось распахнуть настежь окна, выходившие на террасу, что она обычно делала по утрам. Хотелось вдохнуть свежий морской воздух, полюбоваться пустынным пляжем.

Шум ветра изменился, стал более глухим и угрожающим. Крупная ветка обломилась и обрушилась на крышу, заставив Сирену вздрогнуть. Устроившись поудобнее на широком диване, она положила одну подушку под голову, а другую – под больную ногу и принялась думать о Ройоле, но вошедший Николас разрушил очарование момента.

– Сирена, неужели необходимо было приглашать к ужину совершенно постороннего человека? – еще с порога спросил он сквозь зубы.

Она промолчала.

– Сирена, я требую ответа! Я рассчитывал на тихий вечер вдвоем – только ты и я.

Николас, отвернувшись, налил себе основательную порцию джина с тоником.

– А если бы он был белым, ты бы не возражал против его общества? Что скажешь, Николас, дорогой? – Даже со спины было видно, что он весь напрягся. – Если бы он принадлежал к нашему кругу, ходил бы в одну школу с тобой, или был бы членом твоего клуба, или учился с тобой в Итоне? Словом, если бы он был… как бы лучше выразиться… представителем нашего класса?

Лорд Фрейзер-Уэст резко повернулся, чуть не расплескав спиртное.

Сирена мужественно встретила его взгляд, но инстинктивно зарылась поглубже в подушки, ожидая бурной реакции. Лицо мужа было в тени, и она не могла прочесть выражения глаз, но в его голосе слышалось едва сдерживаемое негодование.

– В твоих словах звучит презрение, дорогая, я этого не потерплю. Какое ты имеешь право обвинять меня в расовых предрассудках!

Сирена не испытывала никакого желания спорить с мужем. С Николасом это всегда пустая трата времени. Он слишком горячился, пускался в многословные объяснения, и Сирена находила это утомительным. Иногда она затевала спор, чтобы подразнить мужа, но сейчас решила притушить начавшуюся ссору.

– Но, дорогой Николас, ты в самом деле расист и сноб до мозга костей. Полный предрассудков англичанин, и… я обожаю тебя.

Она лучезарно улыбалась мужу, а тот, сделав несколько шагов к дивану, сел рядом.

Обвив тонкими руками шею супруга, Сирена запечатлела поцелуй на его щеке, вдохнув запах дорогого лосьона и пахнущего лимоном мыла.

– Давай не будем спорить, Ники. Мне стало жалко этого человека – только и всего.

Она легко поцеловала, словно клюнула, его в кончик носа, и от прикосновения ее влажных губ гнев мужа стал быстро таять. Не в силах сопротивляться ее обаянию, он поцеловал ее в губы, прошептав:

– И я обожаю тебя, леди Сирена.

Послышалось смущенное покашливание; они повернулись на это вежливое предупреждение о присутствии постороннего.

– Я не помешал? – спросил Ройоль.

Он смущенно склонил голову, видя, что они с интересом разглядывают плохо сидящую на нем одежду.

Ройоль неловко мялся у входа; он выглядел довольно нелепо в свободной спортивной рубашке, которую заправил в шорты и стянул на поясе старым ремешком от чемодана. Обуви на нем не было.

– Вы потрясающе смотритесь, – сказала Сирена. И она не лукавила.