Затмение Луны и Солнца - [5]
— Ой, не хочу, не хочу! Пусти! Пусти, мама! Я боюсь…
Потом что-то бухнуло в воду, снова — крики и опять — плеск. Кто-то позвал на помощь, но все, занятые затмением, не глядели по сторонам и ничего сразу не могли понять. Потом начался переполох. С кормы кто-то кинулся спасать, хватали пробковые пояса — кто во что горазд, но никого не спасли. В это время затмение уже кончилось, и стали доискиваться, что случилось, расспрашивать очевидцев. Оказалось, что утопилась эта несчастная женщина: она так боялась «светопреставления», что предпочла лучше умереть, чем пережить его.
— Не хочу, — говорила она своим старухам, — не хочу дочку свою огненным змеям на поругание отдавать.
И бросила дочку в воду, а за ней и сама кинулась. Потом жизнь пошла своим чередом: солнце ясно светило, теплынь была, небо голубое. А они обе лежали мертвые на дне. Из-за чего, спрашивается?
Рассказ этот на всех нагнал печаль. Старушка на лежанке всплакнула даже.
— Д-да… бывает… — протянул Пантелей и встал. — Ну, ребята, двинем-ка по домам: спать пора…
— А про землю, Яков Иваныч, когда скажете? — спросил Василий.
— Хоть завтра. Будет погода, пойдем вместе в Лижму червяков копать, поговорим.
На прощанье Пантелей учителя поддразнивает:
— Вот что значит с умным человеком вечерок провести, вот я уж будто и не древний стал, а нонешний.
ВАСИЛИЙ — МЕСЯЦ ЯСНЫЙ, ПАНТЕЛЕЙ — КРАСНО СОЛНЫШКО
Из Кедрозера ходили рыболовы за червяками в Лижму, за три версты. Смешно кажется? А правда. Не было в Кедрозере червяков хороших. Земля у них, — что за земля? — Одна глина да камни! И если у Савиных в хлеву и можно было когда червяков найти, так разве только самых завалящих — бледные да жидкие, так под пальцами и плывут. А в Лижме и земля черная, и, главное, гора из опилок навалена. В тех опилках черви — первый сорт. Бывало рыбаки так приступом эту гору и берут. Так и копошатся там, лопатами ковыряя закаменелые опилки. На этот раз чудное представление увидали лижемские рыбаки. Знали они Пантелея за степенного человека, молчаливого. Знали сына его Василия за грамотея и до пляски не охочего, а тут вдруг — на поди — кружатся оба на горе чуть не в присядку. То Пантелей столбом стоит, а Василий вкруг него ходит, то отец сына своего обхаживает, ровно индюк индюшку ранней весной. Что за диво? Стали поближе подходить, чтобы послушать, о чем говорят они, — и еще того чудней стало. Слышат, говорит им учитель:
— Теперь ты, Пантелей Семеныч, стой, будто ты — солнце, а я, будто землей, — ходить вокруг тебя буду. А ты, Василий, — луна, и ходи вокруг меня.
— Теперь ты, Пантелей, стой, будто ты — солнце…
Ребятишки, как услыхали, не стерпели, прыснули и — брысь во все стороны:
— Пантелей — солнце! Вот так закуска!
Увидал Пантелей, что стоят вокруг и глазеют, конфуз взял его:
— Ну, будет, ладно, дома покажешь. — И принялся за дело.
— Нет, ты нам сейчас покажи, — говорит Василий, — пускай их смотрят. Сергей, ты будешь солнцем: стой и не двигайся, а я, будто землей, вот я хожу вокруг тебя. Так, Яков Иваныч?
— Нет, не так. Ты ходить-то ходи, а кроме того, волчком на месте полный круг делай.
— Для чего же так?
— Как же иначе день и ночь будут? Ты вот все лицом да лицом к солнцу. Стало-быть, все день на тебе да день, а на спине твоей все время ночь. Так не годится. На спине у тебя Америка, там тоже люди живут, — и солнышка и им надобно.
— Верно. Земля вокруг себя оборачивается, потому день и ночь происходят. Этим боком повернулся — тут день, другим боком — здесь день.
И Василий вертелся волчком перед Сергеем, в то же самое время двигаясь вокруг него.
— А оттого, что я вокруг Сергея хожу, делается зима и весна, лето и осень? — спросил Василий.
— Правильно. А я за луну, — сказал Яков Иванович, — я вокруг земли хожу.
— А почему, Яков Иваныч, луна не греет? — спросил Сергей.
— Потому что она не имеет своего тепла, даже света своего не имеет.
— Луна-то?
— Конечно. Она светит не своим светом, а солнечным. Солнце ее освещает, она и светлая. Возьми в потемках наведи из соседней комнаты свет от лампы на какую-нибудь вещь, хоть на стакан, что ли. Если все остальное будет темное, и только стакан светлый, каждый скажет, что стакан светится, пока ты не объяснишь, что его соседняя лампа осветила.
— Так. А теперь затмение давайте сделаем. Значит вы, Яков Иваныч, когда окажетесь между мной и Сережкой, и закроете его от меня, — стало-быть, солнце мне не видно, и я называю это затмением. Так что ли?
— Так.
— А затмение луны как будет?
— Вот как.
И Яков Иваныч стал так, что Василий оказался между ним и Сережкой.
— Земля закрыла от меня солнечный свет, — стало-быть, я потемнел. Ты меня затмил, Василий, вернее не ты, а твоя тень.
Земля закрыла солнечный свет…
— А тень земли тоже круглая, как и луны?
— Конечно, тоже, ведь наша земля круглая, она — шар. И луна шар.
— А солнце?
— И солнце — шар. Только земля и луна — шары затверделые, а солнце все расплавлено, все кипит. И вот, когда…
Тут Сергей перебил его:
— Погоди-ка, Яков Иваныч, я не понял вот чего. Ты говоришь, что Васька вокруг меня ходит, и на нем от этого делается зима и лето.
— Не на Ваське, а на земле.
«Нет лучшего мотива, чем — „это красиво“», — искренне обозначила, вступая в литературу, свое творческое кредо Лидия Лесная (1889–1972). Под этим поэтическим и творческим псевдонимом скрывалась Лидия Озиясовна Шперлинг, которую одни критики называли «одаренной поэтессой города», другие — «милой городской куколкой», автором «шероховатых капризных стихов». В настоящее издание в полном объеме входят оба прижизненных поэтических сборника Л.Лесной, а также стихотворения, публиковавшиеся в периодике, прежде всего в «Новом Сатириконе».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое на тех отдаленных светилах? Имеются ли достаточные основания предполагать, что и другие миры населены подобно нашему, и если жизнь есть на тех небесных землях, как на нашей подлунной, то похожа ли она на нашу жизнь? Одним словом, обитаемы ли другие миры, и, если обитаемы, жители их похожи ли на нас?».
Книга посвящена чрезвычайно увлекательному предмету, который, к сожалению, с недавних пор исключен из школьной программы, – астрономии. Читатель получит представление о природе Вселенной, о звездных и планетных системах, о ледяных карликах и огненных гигантах, о туманностях, звездной пыли и других удивительных объектах, узнает множество интереснейших фактов и, возможно, научится мыслить космическими масштабами. Книга адресована всем, кто любит ясной ночью разглядывать звездное небо.
Книга Брайана Грина «Элегантная Вселенная» — увлекательнейшее путешествие по современной физике, которая как никогда ранее близка к пониманию того, как устроена Вселенная. Квантовый мир и теория относительности Эйнштейна, гипотеза Калуцы — Клейна и дополнительные измерения, теория суперструн и браны, Большой взрыв и мультивселенные — вот далеко не полный перечень обсуждаемых вопросов.Используя ясные аналогии, автор переводит сложные идеи современной физики и математики в образы, понятные всем и каждому.
Книга «Большой космический клуб» рассчитана на широкий круг читателей и рассказывает об образовании, становлении и развитии неформальной группы стран и организаций, которые смогли запустить национальные спутники на собственных ракетах-носителях с национальных космодромов.
Автор книги Анатолий Викторович Брыков — участник Великой Отечественной войны, лауреат Ленинской премии, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, почетный академик и действительный член Академии космонавтики им. К. Э. Циолковского, доктор технических наук, профессор, ведущий научный сотрудник 4 Центрального научно-исследовательского института Министерства обороны Российской Федерации.С 1949 года, после окончания Московского механического института, работал в одном из ракетных научно-исследовательских институтов Академии артиллерийских наук в так называемой группе Тихонравова.