Затмение - [124]

Росс начинал терять терпение. В глубине души он понимал, что осторожность д'Эрвильи, желающего подождать прибытия тяжелых пушек из Англии, до того как ввязаться в сражение, вполне обоснована в военном смысле, поскольку уже пару раз во время небольших стычек неопытные бретонцы показали свою ненадежность. Но пока дела шли таким образом, он понимал, что наступление на Кемпер — дело по меньшей мере нескольких недель. Всеобщего восстания не случилось. Если придется пробиваться с боями лига за лигой, кто знает, сколько времени это займет? Он уже отсутствовал дома около трех недель и отправил Демельзе письмо со вчерашним баркасом. Но пока пользы его пребывание здесь не принесло. Ему даже не позволили сражаться. До сих пор его корнуольским спутникам лишь дважды разрешили сойти на берег.

А потом пришли известия о том, что генерал Гош наконец-то выдвинулся. То тут, то там сквозь слабо защищенный периметр роялистов проникали атакующие республиканцы. Двух- или трехтысячную армию шуанов обратила в бегство атака центральных сил Гоша. Затем недавно захваченный Оре снова пал, обороняющиеся побросали оружие и сбежали даже без сражения. Командовал ими аристократ по фамилии де Вобан, и ему удалось сплотить войска и остановить наступление, но он не убедил их контратаковать и посылал в штаб полные язвительного презрения депеши. По армии расползлись подозрения. По крайней мере дважды сбылись предсказания Бартоломью Трегирлса — солдаты, сражавшиеся за короля? вдруг переходили на другую сторону и объявляли себя верными сторонниками республики.

Три дня спустя, на одном из самых бурных военных советов, д'Эрвильи объявил свое решение убрать все лучшие войска с периметра обороны и сосредоточить их на пятнадцати квадратных милях полуострова Киберон. Внешний периметр поручили нерегулярным войскам шуанов под командованием нескольких аристократов, таких как де Вобан и де Марези. С точки зрения военной логики решение было безупречным. Регулярные войска, находящиеся с одной стороны под защитой британцев, патрулирующих море в районе форта Пентьевр, теперь были в мощной оборонительной позиции. Но Росс чувствовал, что с точки зрения политической стратегии это решение — катастрофа. Для тысяч колеблющихся жителей провинции это стало знаком, что нужно держаться тише и не помогать роялистам, пока всё не закончится.

Быстро стало ясно, что жители деревень вроде Карнака, которые встречали высадившихся как спасителей и предлагали всю возможную помощь, восприняли это, как будто их бросили. Они не слишком верили в то, что нерегулярные части долго продержатся против закаленных войск Гоша, а как только деревни захватят, жителям придется страдать от репрессий безжалостных республиканцев. Тысячи людей возмущались и стенали, что армия лоялистов собирается по-тихому уплыть, и толпа следовала со своими пожитками и детьми за войсками к Фале, где теперь обустраивали новые оборонительные позиции.

Большую часть дня Росс провел на «Энергичном» и ничего об этом не знал, но, высадившись вечером на берег около Пентьевра вместе с Боуном и Эллери, он увидел перемещение войск и услышал жалобы людей, следующих за ними, поэтому поспешил расспросить о случившемся. Потом он пару часов бродил по полуострову, поскольку сошел на берег с определенной целью. После падения форта многие солдаты разместились на постой в деревушках полуострова, но главным образом шуаны, а ударные полки находились в других местах. Теперь, когда регулярная армия возвращалась, шуанам пришлось уступить ей место. Повсюду возникали споры и стычки, одни приказы сменяли другие. Даже рядом со штабом солдаты с рассвета ничего не ели.

Через некоторое время три англичанина вернулись в форт, и Росс попытался найти кого-нибудь из командования. Но ему удалось лишь проникнуть в большую комнату для офицеров и увидеть грузную фигуру де Пюизе, окруженную толпой возмущенных шуанов. Росс потерял всякую надежду с ним переговорить и вернулся к Боуну и Эллери.

— Сегодня мы ничего не сможем сделать, — сказал он. — На борту будет безопаснее.

В этот беззвездный июльский вечер c топотом ног, скрипом колес и голосами взбудораженных французов Росс не особенно опасался за собственную безопасность в этой сутолоке. В худшем случае он мог объясниться по-французски, а повелительные манеры помогли бы ему справиться, но Боун и Эллери не знали ни слова по-французски, и на них могли напасть, приняв за шпионов, поскольку сейчас все подозревали всех.

Они почти добрались до лодки, когда с ними поравнялся одинокий всадник. Даже в темноте его фигуру нельзя было спутать ни с кем другим.

— Де Сомбрей! — окликнул его Росс.

Лошадь остановилась.

— Кто здесь? А, это вы, Полдарк. Почему вы не на корабле?

— Привез двух друзей поразмять ноги. У вас есть пять минут?

— Даже час, если пожелаете, мне все равно, где его провести — здесь или где-то еще. Решение принято. Или это еще только начало? Просто кошмар.

— Отведи Эллери в лодку, — сказал Росс Боуну. — Я догоню через пять минут.

Де Сомбрей спрыгнул с лошади и похлопал нервное животное по морде. Даже обычная сельская лошадь заразилась всеобщим беспокойством.