Затерявшийся - [74]

— Галина, знаете место на подъезде к Гендикам от города, где можно засаду устроить?

— Ну… там мест разных много.

— Желательно чтобы выемка длинная была, метров пятьдесят, или холм какой рядом с дорогой.

— Есть такое место. С холмом.

— На карте сможете показать?

— Не, не разумею я это дело. На месте могу.

— Не стоит, это опасно. Может на словах расскажете?

— А чего там рассказывать, версты не доходя дорога болотце обходит. Вот слева болотце будет, а справа горушка небольшая, даже ночью не заблудитесь.

— Спасибо, вы нам очень помогли.

— А что с Гендиками? Родители мои там.

— Надеюсь всё будет хорошо. У вас там евреи живут?

— Да, испокон, четыре семьи. Хорошие люди, странные немного, дед один дюже хитрый, всё себе на уме, но зла от них никогда не было.

— Фашисты считают по-другому, но мы им объясним абсолютную степень их ошибки.

— Благослови вас Бог, не дайте людям невинным пострадать.

— Сделаем всё, что в наших силах. Ещё раз спасибо, извините, времени в обрез.

Но просто так мне сбежать не удалось – девушка перекрестила меня и, вдруг бросившись на шею, обслюнявила мои бинты на щеке. Не привык я как-то к подобным изъявлениям чувств, может чёрств душой, но чувствую себя в подобных обстоятельствах крайне неуютно. Галю пришлось буквально отрывать, а тут она ещё слезами залилась. Нет, бежать, бежать!

Нефёдов с ещё тремя офицерами, тьфу ты, как бы не оговориться, командирами, уже ждал меня под штабным навесом.

— Капитан, на всё про всё у нас пять минут. Сейчас я с сапёрами убываю на точку, вот эту, — я ткнул в карту. — По сведениям здесь дорога зажата между болотом и холмом.

— Похоже, — капитан вгляделся в карту, стараясь разобрать топографические отметки при неровном свете керосинки.

— Здесь ставим минно-стрелковую засаду. Противник – эсэсовцы из седьмой зондеркоманды и возможно подразделение усиления. Вряд ли больше пятидесяти человек. Твоя задача подготовить столько же людей, переодеть и выдвинуться сюда. Огневые средства по максимуму, с учётом, что уходить будем пешком по пересечённой местности и, надеюсь, с трофеями. Старшина, если удастся, организуй несколько подвод и отправь вот сюда. Это примерно посередине пути нашего отхода.

— Есть!

— Есть!

— Георгий, сменку мне в машину забрось. Любую, но полный комплект с сапогами.

* * *

Тихо как, птички поют. Это они молодцы, сначала молчали, но попривыкли со временем, и перестали обращать на нас внимания. Птицы, они главный враг засады – либо молчат, либо орать начинают, если им чего не по нутру. Из машин немцы, конечно, птичек не разберут, но всё на душе легче. Сейчас опаснее всего визуальные помехи, мы конечно всё по максимуму в порядок привели, даже траву примятую попытались поднять, но что-то свербит. Кажется где-то недоглядел, недощупал, недопрятал. Что же они столько спят – девять уже, а никого. Вдруг отменили, или что хуже – другой дорогой поехали. Не должны. Чего им бояться, чтобы лишний десяток километров накручивать, да по ещё более неудобным дорогам, чем эта? Хуже нет, чем ждать, говорят ещё догонять хреново, но это вряд ли – там хоть спину врага видишь, или просто соперника, там цель есть.

Вроде гул какой-то? Нет, показалось, или самолёт вдалеке пролетел. Так, надо поглядеть, никто не вздумал задымить, вопреки приказа? Чисто. Интересно как они терпят? Я например некурящий, но и то целую ветку зубами измочалил, а курильщикам вообще небось капут.

Опять гул? Точно, это уже не глюки. Ну, фрицы, давайте. Гостюшки, хозяева вас заждались, угощение простыло. Они! Даже дрожь в руках и мыслительный понос куда-то делись.

— Ефрейтор, молись всем богам, даже если не веришь. Не подведи!

Молчит, аккумулятор гладит.

Сколько же их? Впереди грузовик, за ним знакомый "опель", а за тем ещё два грузовика. Всё? Вроде всё! Если кто отстал фигня выйдет, дозор с пулемётом там у нас конечно есть, но он только убеганцев прищучить, а со взводом или даже парой отделений ему не справиться. Сколько внутри немцев неизвестно, все три кузова закрыты брезентом.

— Ефрейтор, как и договорились, действуешь без сигнала.

Теперь только затаиться, и не дай Бог, кто высунется раньше времени. Что же они такие неторопливые. Ну же, пора… Есть! Взрывы буквально вспахали дорогу. Первый вспух напротив середины кузова впередиидущего грузовика, и того буквально столкнуло с дороги, повалив на бок. Второй только слегка задел корму "опеля", отчего тот подпрыгнул, но каким-то образом удержался на полотне и резким скачком ускорился, скрывшись на миг в султане переднего разрыва. Из пылевого облака автомобиль выскочил, уже прилично набрав скорость, и рванул вперёд. Уйдёт, гад! Холм уже ожил вспышками выстрелов, возможно кто-то пытался попасть и в убегающего малыша, но тут рядом были три более крупные цели. Второй грузовик, накренившись на правую сторону, завалился передними колёсами в воронку, а вот третьему повезло, его не задело не одним взрывом, и водитель пытался сдать назад. Ровно до того момента как заднее колесо угодило в яму, и тут же из кузова посыпались люди, прежде вероятно боявшиеся угодить под колёса. Всё то время, пока я наблюдал за происходящим, брезент и кабины автомобилей рвали на части очереди и одиночные выстрелы бойцов. Я, оказывается, тоже стрелял, посылая короткие, по два-три патрона, очереди в пятящийся грузовик. На деле он оказался самым опасным – эсэсовцы, выскакивающие из него, быстро рассредотачивались, ведя огонь на подавление в нашу сторону. Но подавить несколькими автоматами полсотни стволов, половина из которых также автоматические, это, по большей части, из области фантастики. Немцы это тоже понимали и потому попытались отойти перекатами, но с каждым броском их становилось всё меньше, пока последние двое или трое не залегли окончательно в небольшой ложбине, прижатые огнём двух пулемётов и десятка винтовок. С этого момента их гибель стала вопросом времени.