Затерявшийся - [50]

На глазах у бойца выступили слёзы. Тяжело умирать когда тебе нет и двадцати лет, когда тебя выдёргивают из лап смерти, дают надежду, но старуха опять находит тебя. Дрожащей рукой парень протянул мне свёрнутый треугольником лист бумаги с адресом.

— Хорошо Боря, уйдёт на Большую Землю с первой же надёжной оказией, только ты заранее не сдавайся. Что от меня потребуется, чтобы письмо дошло, сделаю, но шанс, что вернёшься сам есть всегда. Знаешь такое изречение: пока живу – надеюсь? Вот и ты надейся, не раскисай. Может тебе помочь чем, переложить поудобнее, принести чего?

— Не надо, командир, Пашка всё сделает.

— Ну, не прощаюсь…

— Спасибо.

Надо срочно отойти в сторону, потому как слёзы на глазах командира не вселяют оптимизм в подчинённых.

— Вальтер, иди на улице посиди, мне надо с сержантом поговорить.

Немец вскочил, отдал честь и выметнулся.

— Как он?

— Да вроде нормально, а что такое?

— Не собирается нас покинуть?

— Да не заметил ничего такого, вообще это Ермолова работа.

— Это работа всех, а Ермолов за неё ответственность несёт. Ладно, мил человек, расскажи как ты нам чуть операцию не сорвал.

— Вот, не виноватая я. Сижу себе значит на мотике, похмельного изображаю, а тут немец из-за угла, и чего-то меня спрашивает. Ну я морду пожалостнее скроил и в сторону его ручкой эдак, типа не до тебя сейчас. А этот хрен с горы ко мне, и ещё чего-то балакает. Ну чего делать? Я головой мотнул, ну вроде как соглашаюсь, сую руку в люльку, достаю "шмайссер" и практически в упор его короткой. Тут же длинную по немцам с "максимом", ну или как он у них называется.

— Эмгэ ноль восемь.

— Ну да. Потом соскакиваю, пока по мне часовой у въезда шмалять не начал, хватаю мешок с гранатами и к казарме бегом. Часовой шмальнул, да не попал, а вот пулемётчики с вышек достали. Кто-то из них мне ногу и прострелил. Хорошо, стрелки всех быстро поснимали, не то они б из меня окрошку сделали. Ну как потише стало наши станкачи подключились, я сразу за связку схватился…

— Даже перевязаться не попытался?

— Да не до того было – немчуру надо было срочно глушить. Связка так рванула, что меня чуть через стену не сдуло. Я ползком к следующему окну, пулемёты казарму-то насквозь дырявили. Бросил одну гранату, а как следующую начал бросать, гляжу – из окна немецкая колотушка летит, ну я ноги в руки и ходу оттуда на четырёх. Если бы нога целая была то, честное комсомольское, сбежал бы, а так… В общем зацепило меня двумя осколками, хоть я и залёг. Ну а дальше вы выскочили.

— Понятно, его величество случай… Ну, хорошо, давай быстрее приходи в норму и в строй. Пойду дальше руководяжничать.

Выйдя из лазаретной землянки и пройдя десяток шагов, вдохнул и выдохнул полной грудью, освобождаясь от неприятных запахов. Надо ещё раз на карту взглянуть, прикинуть театр военных действий к натуре. Не нравится мне, что гадим мы там где живём, уж очень легко нас вычислить. Справки конфискационные на какое-то время немцев могут ввести в заблуждение, но боюсь, очень ненадолго. Надо сместить область активных операций на юго-восток. Жаль, место дислокации сапёров в этом случае выпадает из сферы действия, ну да пусть пока живут.

Не заметил в думах тяжёлых как прошёл час. В сознание меня привело лёгкое покашливание за спиной. Кто это у нас тут, в дебрях лесных, такой деликатный? Смотри-ка, капитан, однако.

— Товарищ капитан, у вас интеллигентов в роду не было?

— Отец преподаёт в политехе, тётя – театральный критик, дед по материнской линии был профессором, умер в Гражданскую. А что?

— Да так, прискорбно это всё. Ну да не до того сейчас, что там у вас за история с попыткой бунта?

— Какого бунта? — глаза Нефёдова сделались круглые и он начал на глазах бледнеть. Вот же, блин, интеллигенция, с первого же наезда поплыл, и как он до капитана дослужился?

— Матвеев не распространялся, сказал, что вроде всё уладилось, но я хотел бы услышать подробности.

— А, вы об этом. Не было никакого бунта, — видно капитан слегка успокоился и решил нагадить начальству в мозг. — Есть у нас два лейтенанта – Тихвинский и Калныш, точнее первый младший военюрист, а второй техник-интендант второго ранга. Не знаю по какой причине они со старшим сержантом сцепились, но ничего такого не было. Вопрос мною решён.

— Совсем?

— В каком смысле?

— Гарантируете, что проблем с ними не будет?

— Товарищ командир, ну как я могу такое гарантировать? Я вообще не представляю какие проблемы появятся уже сегодня вечером. Одно могу обещать – приложу максимум усилий.

— Хорошо, списки принесли?

— Да, вот они.

— Что с немецким языком?

— Пятеро могут изъясняться. Тихвинский утверждает, что владеет свободно, с каким-то там акцентом – васт…, вист…

— Вестфальским?

— Вроде да.

— Надо послушать этого шепелявого.

— А откуда вы знаете, что он шепелявит?

— Догадался. Значит точно вестфальский. Так, капитан, пойдём я тебе кое-что покажу. Старшина ещё не вернулся, значит время у нас есть.

Повёл я капитана не куда-нибудь, а в арсенал, значительно похудевший вчера вечером, но не утративший актуальности. Стрелковку я ему показывать не стал, а сразу подвёл к нашему артпарку. Нефёдов впечатлился. Сначала. То что замки к сорокапяткам присутствуют его обрадовало, хотя сразу определил, что не родные, профи однако. Что прицелы придётся прилаживать с помощью зубила и чьей-то матери не испугало. Не обрадовало его наличие и номенклатура боеприпасов. А вот когда он добрался до миномётов… Тут оказался больше огорчён я.