Затерянный мир Калахари - [52]

Огонь понесся дальше, оставив за собой дым и пыль, пепел и тлеющие пучки травы. Как это ни удивительно, деревья и кустарник почти не пострадали; летучее пламя уничтожило лишь мертвую траву и листья. Местность, покрытая пеплом, была очень причудлива.

Невероятная жара начала спадать. К счастью, лендроверу огонь не причинил никакого вреда, но еще долго к нему нельзя было прикоснуться.

Пожар частично возместил потери бушменов. Как только напряжение спало, женщины побежали собирать поджаренных мышей, ящериц, змей и другие деликатесы. Вкуснее всего были черные коренья с палец толщиной, которые бушмены выкапывали из песка, стоя на четвереньках и отбрасывая землю между ногами так же, как это делают в аналогичных случаях собаки. Многие тут же набивали рты личинками и жевали. Если личинки были не по вкусу, они выплевывали их на горящую ветку пли траву и, дожарив, ели, смеясь и перебрасываясь шутками. Бушмены поймали перепуганного подпаленного зайца, который бегал, ошеломленный происходящим. Я с тревогой подумал о бочках с бензином, которые ждали нас у Каракувпсы, но делать было нечего. Оставалось надеяться, что дождь начнется раньше, чем огонь доберется до них.

Всю ночь на востоке грохотал гром и сверкали молнии, а на западе ревело уходящее пламя.

Во второй половине следующего дня свершилось то, о чем мы так часто думали, чего с нетерпением ждали, по чему тосковали столько долгих недель, — пошел дождь!

К полудню серая гряда облаков заволокла небосвод. Бушмены выжидательно поглядывали вверх. Прошло несколько часов, но дождь и не думал идти. Вдруг небо потемнело, с востока донеслось тяжелое громыханье. Не успело оно стихнуть, как над нашими головами сверкнула молния. От неожиданности все вскочили. Мгновение спустя загрохотал гром. На наши поднятые кверху лица упали первые крупные капли, и раздался торжествующий крик.

Еще одна молния вспорола небо. Сильный ветер поднял и завертел пепел и пыль. На землю с ревом обрушился не дождь, а целый водопад. Вода лилась с неба как из ведра. Ровно через тридцать секунд лендровер, в котором укрылись мы с Франсуа, стоял посреди огромной лужи. Бушмены сбились в две хижины. Сквозь крышу капала вода, и они натянули на головы накидки (кароссы). Самые робкие тесно прижались друг к другу. Так, наверное, поступали и далекие предки бушменов, когда стихия бесновалась над их пещерами. В глубине хижины сидели девушки, совсем завернувшиеся в кароссы (есть такое поверье: если девушка выйдет из хижины в грозу, то ее поразит молния и девушка превратится в звезду).

Потоки животворной воды лились с небес минут тридцать, а затем ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Несколько сильных порывов ветра — и промокшие бушмены задрожали от холода. Наступила ночь. Впервые за все время поселение уснуло, не разжигая костров: откуда было взять сухое топливо? В сыром мраке каждый устраивался как мог. Тем не менее бушмены весело болтали: дождь пошел! Мы с Франсуа впервые улеглись спать в машине. Уж завтра выкупаемся!

Взошедшее солнце осветило чудесный, обновленный мир: земля, растения, животные, люди пустыни Калахари как будто только что родились. В воздухе стоял легкий пар и сладковатый запах мокрого песка. Пепел и пыль смыло, показались цветы и зеленые ростки, которые, притаившись в земле, очевидно, только ждали команды «вперед!» Природа засверкала красками, как от прикосновения волшебной палочки, деревья и кусты буйно зазеленели. Даже в черной, опаленной траве появились бледные ростки. Жуки и насекомые, которых раньше не было видно, ползали по песку. Птицы пели по-новому, громко и пронзительно. Походка бушменов стала упругой, их голоса звучали весело и радостно.

Утром я направился к старому Кау. Мы закурили трубки, и неожиданно для самого себя я сказал ему по-датски:

— Кау, старина, а жизнь все-таки прекрасна!

Он, конечно, не понял ни слова, но сразу догадался, что я имел в виду.

— Очень, очень хорошо! — сказал он, и его старые глаза вспыхнули.

Я подумал о том, что ждет бушменов, если дождь не пойдет, если он запоздает на несколько недель. Для бушменов дождь — это жизнь!

Мир рождался наново. Я живо представил себе, как первые люди на земле выбираются из пещер после сильной грозы и смотрят на небо. Разве Калахари пустыня? Ничего подобного! Здесь кипит жизнь! Из котловины неподалеку, где уже блестит зеркальная гладь воды, доносится кваканье лягушек. Откуда они взялись? Наверное, прятались, зарывшись глубоко в песок.

Все бушмены, кроме самых старых, идут на поиски пищи. Ведь муравьи уже потащили сушить мокрые семена из складов наверх. Скоро из своих укрытий выползут колонны новорожденных черепашек, сопровождаемых мамашами. Съедобные корни набухнут во влажной земле, термиты начнут роиться, а пчелы — собирать мед. На открытой равнине, где враг не может подкрасться незамеченным, будут нести яйца глупые самки страусов, которые оставляют по одному яйцу на песке у гнезда, чтобы не забыть, для чего сидят на остальных! (Если бы не это яйцо, рассеянная страусиха поднялась бы и ушла!) Скоро песок порастет молодой травой, а в колодцах опять появится вода. Возвратится дичь, а значит, снова будут охота, пиры, танцы. Тяжелые времена прошли.