Затерянный город Z. Повесть о гибельной одержимости Амазонией - [6]

Но река по-прежнему — не то, чем кажется. Извиваясь, она течет на восток и попадает в огромный регион, напоминающий по форме пустую вогнутую чашу, а поскольку Амазонка протекает по дну этого бассейна, в нее вливается около сорока процентов всех южноамериканских вод — в том числе и от самых отдаленных рек из Колумбии, Венесуэлы, Боливии и Эквадора. И Амазонка становится еще более могучей. Местами ее глубина достигает трехсот футов; ей больше незачем спешить, и она продолжает завоевание, двигаясь с той скоростью, какая ей нравится. Она петляет мимо Риу-Негру и Риу-Мадейру, мимо Тапажоса и Шингу — двух своих самых больших южных притоков; мимо Маражо, острова, превышающего по размерам Швейцарию; и в конце концов, покрыв четыре тысячи миль и вобрав в себя воды тысячи притоков, Амазонка достигает своего устья, ширина которого — двести миль, и впадает в Атлантический океан. То, что начиналось как ручеек, теперь каждую секунду извергает в океан пятьдесят миллионов галлонов воды — в шестьдесят раз больше, чем Нил. Пресная вода Амазонки с огромной силой вырывается в море: в 1500 году испанский капитан Висенте Пинсон, один из прежних спутников Колумба, обнаружил эту реку, проплывая в нескольких милях от побережья Бразилии. Он назвал ее Mar Dulce — Пресное море.

Эту территорию трудно исследовать в любых условиях, но в ноябре, с наступлением сезона дождей, задача становится практически невыполнимой. О берег бьются волны — в том числе и ежемесячные приливы, движущиеся со скоростью пятнадцать миль в час и называемые здесь «поророка» — «большой рев». В Белене уровень Амазонки часто повышается на двенадцать футов, в Икитосе — на двадцать футов, в Обидусе — на тридцать пять. Мадейра, самый длинный приток Амазонки, может разливаться даже сильнее, поднимаясь на шестьдесят пять футов и выше. При разливах, длящихся месяцами, многих из этих и других рек вырываются из берегов, мчатся сквозь лес, подрывая деревья и снося камни, обращая южную часть Амазонии почти в материковое море, которое и находилось здесь миллионы лет назад. А потом выглядывает солнце и испепеляет эти края. Почва трескается, словно от землетрясения. Болота испаряются, пираньи в пересыхающих заводях пожирают друг друга. Топи превращаются в луга; острова становятся холмами.

Так в южную часть бассейна Амазонки приходит сухой сезон. По крайней мере, так было практически всегда, сколько себя помнят люди. Так было и в июне 1996 года, когда экспедиция бразильских ученых и искателей приключений отправилась в здешние джунгли. Они разыскивали следы полковника Перси Фосетта, который исчез здесь вместе со своим сыном Джеком и Рэли Раймелом больше семидесяти лет назад.

Экспедицию возглавлял[13] сорокадвухлетний бразильский банкир Джеймс Линч. После того как один из журналистов упомянул в разговоре с ним об истории Фосетта, банкир прочел по этому вопросу все, что смог найти. Он узнал, что исчезновение полковника в 1925 году потрясло мир — «наряду с самыми знаменитыми случаями исчезновения людей, происходившими в наши дни», как отмечал один из комментаторов. На протяжении пяти месяцев Фосетт слал депеши, которые измятыми и перепачканными доставляли сквозь джунгли скороходы-индейцы и которые, точно по волшебству, в конце концов попадали на телеграфные ленты и перепечатывались практически на всех континентах; это был один из первых примеров глобального «новостного повода», и жители Африки, Азии, Европы, Австралии и Америки не отрываясь следили за одними и теми же событиями, происходящими в отдаленном уголке планеты. Эта экспедиция, как писали в одной из газет, «захватила воображение каждого ребенка, который когда-нибудь мечтал о неизведанных землях».

Потом сообщения перестали поступать. Линч вычитал: Фосетт заранее предупреждал, что может несколько месяцев не выходить на связь; но прошел год, потом другой, и любопытство публики все росло и росло. Может быть, Фосетта и двух юношей захватили в заложники индейцы? Может быть, они умерли от голода? Может быть, их зачаровал город Z и они решили не возвращаться? В утонченных гостиных и подпольных барах велись жаркие споры. На самом высоком правительственном уровне шел обмен телеграммами. Этим приключениям посвящались радиопостановки, романы (считается, что Ивлин Во написал свою «Пригоршню праха» под влиянием фосеттовской эпопеи), стихи, документальные и художественные фильмы, марки, детские сказки, книжки комиксов, баллады, театральные пьесы, музейные выставки. В 1933 году один писатель-путешественник воскликнул: «Вокруг этой темы родилось столько легенд, что они могли бы образовать отдельную ветвь фольклора». Фосетт заработал себе место в анналах всемирной истории путешествий — и не благодаря тому, что открыл, а из-за того, что утаил. Он клялся, что совершит «великое открытие века», но вместо этого он породил «величайшую загадку, оставленную нам путешественниками двадцатого столетия».

Кроме того, Линч с изумлением узнал, что множество ученых, путешественников и искателей приключений пробирались в этот дикий край, полные решимости отыскать отряд Фосетта, живой или мертвый, и вернуться, принеся миру доказательства существования города Z. В феврале 1955 года «Нью-Йорк таймс» уверяла, что исчезновение Фосетта породило больше поисковых экспедиций, «чем за несколько веков отправлялись на поиски легендарной страны Эльдорадо». Некоторые поисковые партии погибли от голода и болезней; иные в отчаянии возвращались назад; иных убили туземцы. Были и такие, кто, уйдя искать Фосетта, тоже, как и он, растворился в лесах, которые путешественники еще давным-давно окрестили «зеленым адом». Поскольку многие такие искатели отправлялись в путь без особой помпы, нет достоверных статистических данных, показывающих, сколько из них погибло. По одной из недавних оценок, общее число жертв достигает ни много ни мало ста человек.