Затерянный город - [13]

– У моей «Фифи» чрезвычайно деликатная конституция, – шутливо заметил Леблан. Он открыл большой металлический шкаф у стены, вынул оттуда резиновые сапоги, прочные горняцкие каски с фонарями и передал их присутствующим. Через несколько минут они отправились дальше по тоннелю, освещая путь шахтерскими фонарями на касках. Их шаги гулко отдавались в пустой шахте.

Осторожно продвигаясь вперед, Роулинс пристально вглядывался в пространство, не освещенное его фонарем. – Да, это не Великий белый путь.

– Управляющая компания провела здесь электричество, когда пробивала тоннель, а потом они бросили все и ушли. Лампочки давно перегорели, никто их никогда не менял.

– Вам, вероятно, часто задают этот вопрос? – спросил Роулинс после непродолжительной паузы. – Но мне все равно чрезвычайно интересно узнать: что подвигло вас заниматься гляциологией?

– Да, я действительно не первый раз слышу этот вопрос, – улыбнулся Торстон. – Многие люди считают гляциологию довольно странным занятием. Мы изучаем огромные, древние, медленно двигающиеся массивы льда. Им кажется, что эта работа не для взрослых, серьезных людей, не так ли, Верни?

– Может, и так, – согласился Леблан и тут же добавил: – Зато я однажды встретил на Юконе красивую эскимосскую девушку…

– Так говорят все истинные гляциологи, – рассмеялся Торстон. – Нас всех объединяют любовь к красоте и неистребимое желание поскорее выбраться на свежий воздух. Многие из нас с первого взгляда были очарованы красотой вечного льда и остались здесь навсегда. – Он обвел рукой вокруг, показывая на стены тоннеля. – Да, есть какая-то ирония в том, что мы готовы много недель проводить под этими льдами, не видя солнечного света, будто стая кротов.

– Посмотрите, что со мной сделала эта работа, – пожаловался Леблан. – Здесь постоянно тридцать пять градусов и влажность сто процентов. Когда-то я был высоким и белокурым, а теперь весь скукожился и стал похож на дикого зверя.

– Ты был похож на дикого зверя уже тогда, когда я с тобой познакомился, – сказал Торстон. – Мы находимся под землей три недели и, я согласен, стали немного похожи на кротов. Но даже Верни согласится, что нам крупно повезло. Большинство гляциологов наблюдают за ледниковыми пластами сверху, а мы можем проникнуть в глубь ледника, исследовать его чрево.

– А в чем, собственно говоря, состоит суть вашего исследования? – спросил Роулинс.

– Мы уже три года изучаем, каким образом движутся ледники и как они влияют на поверхность, по которой скользят. Надеюсь, в вашей статье это будет выглядеть более привлекательно, чем с моих слов.

– Это будет не очень сложно сделать. Учитывая всеобщий интерес к глобальному потеплению, гляциология становится злободневной темой.

– Должен сказать, что это весьма своевременное признание наших заслуг. Ледники испытывают влияние климатических условий, поэтому могут легко рассказать нам с точностью до нескольких градусов, какая температура воздуха была на земле тысячи лет назад. Кроме того, они сами по себе оказывают немалое влияние на климат. А, вот и наш клуб Спящего Человека.

Они увидели три небольших помещения, которые напоминали трейлеры автотуристов. Торстон подошел к первому домику и открыл дверь.

– Здесь комфортно, как в обычном доме, – сказал он тоном гида. – Четыре спальни, в которых могут разместиться восемь человек, кухня, ванная комната с душем. Обычно со мной работают геологи и другие специалисты, но сейчас у нас минимальная бригада: Верни, молодой исследователь из университета Упсалы, и я. Можете оставить сумки здесь. Отсюда до нашей лаборатории не больше тридцати минут ходьбы. Кроме того, у нас есть надежная телефонная связь со входом, исследовательским тоннелем и лабораторией. Пожалуй, сообщу ребятам из лаборатории, что мы благополучно вернулись.

Профессор снял трубку с прикрепленного к стене телефонного аппарата и сказал несколько слов, после чего радостную улыбку сменила гримаса озабоченности.

– Повтори еще раз, – сказал он и крепче прижал трубку к уху. – Ладно. Мы сейчас придем.

– Что-нибудь случилось, профессор? – насторожился Леблан.

Торстон еще больше нахмурился.

– Я только что говорил с моим ассистентом. Невероятно!

– Qu'est-ce que c'est?[2] – повторил Леблан.

Торстон стоял с каменным выражением лица.

– Он сказал, что нашел замерзшего во льдах человека.

Глава 4

На глубине двухсот футов под поверхностью Спящего озера в воде, которая могла стать смертельной для любого незащищенного человека, над каменистым дном ледникового озера плыла яркая сфера, похожая на огромный пузырь в болотах штата Джорджия. Несмотря на агрессивное окружение, сидевшие в прозрачной акриловой кабине мужчина и женщина чувствовали себя так же комфортно, как какая-нибудь влюбленная парочка на берегу теплого моря.

Мужчина был коренастым, с широченными плечами. От долгого пребывания на палящем солнце его кожа стала грубой, черты лица казались корявыми; это впечатление усиливало желтоватое освещение от панели приборов. Его седеющие волосы в оранжевом свете потускнели и стали похожими на платину. Своим орлиным профилем и напряженным выражением лица Курт Остин напоминал древнего воина, образ которого был вырезан на древнеримской колонне, сооруженной в честь очередной победы. Однако кажущаяся твердость и невозмутимость заметно смягчались легкой улыбкой и сверкающими голубыми глазами, излучавшими искреннюю доброту и присущее этому человеку чувство юмора.