Затерянные в Шангри-Ла - [5]
Беспокойство вызывали и туземцы, населявшие Новую Гвинею. Впрочем, те из них, кто жил рядом с Голландией, уже настолько привыкли к американцам, что часто кричали им: «Эй, Джо — хубба-бубба — покупай военные бонды». Австралийские солдаты, которых местные туземцы поддержали во время боев с японцами, прозвали их «курчавыми ангелами».
Впрочем, некоторые женщины-военнослужащие считали, что главная цель мер безопасности — это защита не от врагов или туземцев, а от ста тысяч американских солдат, моряков и летчиков, которые располагались в Голландии и ее окрестностях. Многие из этих юношей и мужчин не видели женщин месяцами.
Маргарет стала объектом обожания лишенных женского общества солдат практически сразу же, как только приехала в Голландию. «Думаю, ты слышала об „одеяльных вечеринках“, — писала она своей подруге в Овего в феврале 1945 года. — Я тоже слышала об этом и была в ужасе. Представь, что на Новой Гвинее они очень распространены. Впрочем, все оказалось не так страшно, как я полагала. Скажу тебе: на одеяле не делается ничего такого, чего нельзя было бы сделать на заднем сиденье автомобиля. У нас нет шезлонгов, сидеть в джипах не очень удобно. Так что берешь пиво или, если к концу месяца пиво кончилось, обычную воду, залезаешь в джип и начинаешь колесить по окрестностям в поисках удобного местечка, где можно отдохнуть. Ночи здесь очень красивые. Так здорово лежать под звездами, потягивать пиво, болтать или пойти поплавать… Когда вокруг столько мужчин, найти какого-нибудь симпатягу нетрудно. У меня с этим нет никаких проблем».
Вдали от дома Маргарет чувствовала себя как рыба в воде. «Как-то вечером, — писала она подруге, — мы вшестером набились в открытый джип и отправились кататься по острову. Мы ехали по дорогам, где наводнение смыло все мосты, переправлялись через реки, поднимались на крутые берега. Раз десять мы чуть не перевернулись». В письме не содержалось никаких военных секретов — обычная девичья болтовня. Поэтому военные цензоры практически ничего из него не вымарали.
Ближайшей подругой Маргарет на военной базе стала очаровательная брюнетка, сержант Лора Бесли. Она была единственной дочерью бывшего нефтяника и домохозяйки. Лора выросла в Шиппенвилле, штат Пенсильвания. Этот крохотный городок располагался в 90 милях от Питтсбурга. Шиппенвиль был настолько мал, что с легкостью поместился бы в центре Овего. Лора год проучилась в колледже, затем устроилась машинисткой в министерство труда Пенсильвании. В августе 1942 года она вступила в женский корпус.
Лора была выше и фигуристей Маргарет, но в остальном девушки были очень похожи. Лоре исполнился тридцать один год, она была не замужем. В семье ее считали избалованной привередой, которая делает только то, что сама захочет.
В СВОБОДНОЕ от службы, «одеяльных вечеринок» и увеселительных поездок время Маргарет, Лора и другие девушки старались сделать свое жилище как можно более комфортным. «У нас уютно, как дома. Мне очень повезло с соседками — со мной живут пять исключительно милых девушек», — писала Маргарет другой своей подруге в Овего. Свою маленькую палатку девушки обставили с большим вкусом. Из ящиков и коробок они соорудили себе небольшие туалетные столики. Стулья раздобыли снабженцы, рассчитывавшие на благосклонность обитательниц палатки. Бетонный пол покрывал небольшой коврик. Над койками висели москитные сетки, а потолок палатки был задрапирован голубым парашютным шелком.
Палатку освещала одна лампочка, висевшая под потолком.
Но любезный лейтенант Джон Макколлом, который работал вместе с начальником Маргарет, раздобыл для девушек удлинитель с двумя розетками. Благодаря этому можно было гладить форму по ночам при свете. У спокойного, уравновешенного Джона Макколлома был брат-близнец. Братья служили в Голландии вместе.
Джон был не женат. Маргарет ему очень нравилась, но он не стал выторговывать свидание, и девушка оценила его подарок по достоинству.
Сержант Лора Бесли из женского корпуса (фотография любезно предоставлена Гертой Андерсон).
Природа Новой Гвинеи была суровой. Крысы, ящерицы, волосатые пауки размером с кофейную чашку буквально маршировали по женским палаткам. Стоило во сне высунуть руку или ногу из-под москитной сетки, как в нее впивалось десяток кровопийц. Но и меры предосторожности не были абсолютно безопасными. От малярии все пили горькие таблетки «атабрин», они вызывали головную боль и тошноту, да еще и кожа от них желтела.
Холодильников на базе не было, поэтому приходилось питаться консервами, солониной или сублимированными продуктами. Приготовление еды меняло ее температуру, но не вкус. Девушки шутили, что их отправили на этот остров, чтобы они стали стройными красотками.
Кроме того, в Голландии буйным цветом расцвели грибковые заболевания. Погода здесь была постоянной — жара, дожди, высокая влажность. Одежда никогда не просыхала. Маргарет принимала душ не реже двух раз в день (холодную воду накачивали из горной речки). Но даже после этого ее форма мгновенно пропитывалась свежим потом. Маргарет просила прислать любимый дезодорант матери, а еще «тальк, порошок для ног и все, что только есть в природе, чтобы выглядеть прилично». Домой она писала: «Поддерживать чистоту здесь очень трудно. Приходится постоянно работать. Асфальтовых дорог нет, повсюду ужасная пыль, а когда идет дождь, все вокруг покрывается грязью».
