Затерянные миры - [5]

Я люблю водный туризм, сплавлялся на всевозможных плавсредствах, но впервые в моей практике проходил пороги против течения, да еще и на пироге с мотором. В основном при прохождении использовалась следующая техника. Пирога разгонялась до максимальной скорости и втыкалась в водяной вал. Гребец-индеец, сидевший на носу лодки, широким деревянным веслом корректировал движение, по возможности прикрывая борта пироги от ударов камней. Затем, выйдя на гребень, индеец мощными гребками пытался вытащить пирогу из вала.

Это не всегда получалось, особенно на лодках со слабым мотором. Один из порогов удалось пройти только с четвертой попытки. Все промокли насквозь, воду приходилось вычерпывать ведрами, мотор периодически выходил из строя, гребные винты ломались о камни, но тем не менее, хоть и в полной темноте, мы все же добрались до первого приюта.

Приют — большой навес, к продольным балкам которого привязываются гамаки. С непривычки заснуть нелегко. А тут еще польская команда, разместившаяся рядом, стала отмечать начало похода. Все с размахом, длинные ряды бутылок, громкие пьяные песни далеко за полночь. А еще говорят, что это типично русское поведение за рубежом. Кстати, по-русски поляки понимать отказывались, несмотря на то что они не молоды и наверняка изучали наш язык в школе. Да и отношение у них к нам довольно прохладное. То ли из-за исторических обид, то ли из-за политики. Странно, что люди уделяют внимание такой ерунде, находясь в джунглях на другом конце земного шара.

Ночью просыпаюсь от ощущения, что кто-то ползет по моей ноге. Сразу вспоминаются вечерние опасения, когда я не обнаружил противозмеиных муфт на веревках, привязывающих гамаки к перекладинам навеса. Вдруг по веревке в гамак спустилась змея? Осторожно, стараясь сильно не шевелиться, достаю фонарик. А может, это ко мне пристроилась летучая мышь-вампир? Говорят, что они отсасывают кровь так осторожно, что человек ничего не замечает. Да бог с ней, с кровью, главное чтобы при таком «донорстве» паразитическое бешенство не подцепить. Конечно, такие случаи бывают здесь редко, но и болезнь серьезная — шансов выжить нет.

Внимательно осматриваю гамак, но ничего не нахожу. Видно, померещилось или вечерние страхи навеяли.

Рано утром грузимся на пироги и продолжаем путь. Через некоторое время сворачиваем в узкую протоку реки Чуруни. Все как в романе, правда, эту протоку трудно не найти. Когда река становится совсем мелкой, выбираемся на берег и выгружаем вещи.

Этот лагерь намного меньше предыдущего. Но устроен так же — навес, к балкам которого крепятся гамаки и хижина индейцев, где они спят и готовят пищу. Дальнейший путь к водопаду идет по джунглям. Наконец мы попадаем в настоящий тропический лес. Он выглядит безжизненным. Только редкие тропические бабочки оживляют пейзаж. Никаких животных, даже обезьян, которых мы так часто встречали в Африке. И не скажешь, что это дело рук человека. Полковник Фоссет в своих дневниках отмечал эту особенность сельвы еще в начале прошлого века. То ли звери очень хорошо прячутся, то ли в «Зеленом аду», как точно охарактеризовал южноамериканский лес прославленный путешественник, трудно выжить даже тропическим животным. В принципе, здесь водятся и ягуары и капибары, но на практике встретить их крайне сложно.

В лесу стоит полумрак. Все растения борются за место под солнцем, тянутся вверх, пытаясь перехватить каждый луч дающего жизнь светила. Но все же в некоторых местах солнце пробивает кроны деревьев и красиво подсвечивает нижние этажи джунглей. Экзотических растений тут много. То и дело натыкаешься на экземпляры, которые видел только на подоконниках московских офисов. А сколько еще разнообразных орхидей да и просто незнакомых цветов.

По тропе идти не легко. Приходится все время смотреть под ноги, стараясь не споткнуться о корни деревьев, которые местами образуют сплошной ковер, или, точнее сказать, покрытие из пряжи со сложным узором и толстыми деревянными канатами вместо ниток. Хорошо, что еще есть набитая тропа. Напрямую по джунглям идти было бы совсем трудно.

Наконец мы поднимаемся на последний взлет, и пред нами открывается величественная картина самого высокого водопада планеты. Зрелище действительно фантастическое. Кажется, что вода даже не падает с километровой стены Ауян-тепуи (что с языка индейцев пемонов переводится как «гора Дьявола»), а превращается в струю какого-то пара и, только достигнув земли, возвращается в исходное состояние.

Водопад получил свое название в честь летчика Джимми Анхеля: совершая разведочный полет, он первый увидел гору, с которой низвергался огромный водопад, и более того, первым смог достичь плато на вершине этой горы. При посадке самолет разбился, и его обломки до сих пор лежат на вершине. Летчик, его жена Мари и два друга сильно не пострадали и затем одиннадцать дней прорубались сквозь джунгли и спускались на веревках вниз к людям. Просто удивительно, что авантюра Анхеля увенчалась успехом, и все остались живы.

Добравшись до цивилизации, Анхель сообщил о своем открытии Национальному географическому обществу Соединенных Штатов, и его имя теперь — на всех картах мира. На латиноамериканских картах водопад часто обозначается как Сальто-Анхель («Прыжок ангела»). Местные индейцы называли водопад Апемей или Девичья бровь, что тоже выглядит довольно поэтично.