Затерянное племя ситхов - [14]

Внезапно мимо них со свистом промчался предмет достаточно большой, чтобы дико испугать не маленького, в общем-то, ящера. Увак, схлопнув крылья, метнулся в сторону. Адари соскользнула назад, беспорядочно замолотив в воздухе руками. Ей повезло: удалось уцепиться за когтистую лапу Нинка. Собрав все силы, Адари подтянулась, обхватывая конечность ящера уже двумя руками.

— Нинк! — Она посмотрела вверх, но увака болтающаяся под его брюхом женщина не интересовала — он летел так быстро, как мог, прочь от места, где творились такие странные, пугающие вещи.

Продолжая висеть, Адари увидела, что Нинк возвращается к уступу, на котором они провели ночь. Видимо, ящер считал это место безопасным. Да, день у Нинка выдался непростой.

У Адари, впрочем, тоже. Но, кажется, она начинает привыкать к внезапным сюрпризам судьбы.

Солнце катилось в темные воды Западного моря; Адари наблюдала, как последние струйки дыма тают над вершиной. Вряд ли ей удастся уговорить Нинка слетать туда еще раз. А вода в единственной фляге на исходе. И запас сушеной брекка-свеклы совсем невелик. Побег получился столь стремительным, что засунуть в походный рюкзак какую-нибудь еду, пополнив всегда имеющийся там небольшой запас, она не успела, да и не подумала об этом.

Сейчас, сидя на обрыве и любуясь закатом, рисуя пальцем на своей коленке прихотливо изогнутые очертания Кеша, Адари думала о том, как далеко ей придется улететь, чтобы найти уголок, где ничего не знали бы о ней. А ведь такого места может и не оказаться. Нештовар, объединив Кеш под своим началом, не только устанавливали законы и следили за их исполнением, но и обеспечивали связь между самыми отдаленными селениями. Гонцы-наездники, скорее всего, уже распространили вести о ней по самым глухим деревушкам. Она сбежала, но свобода не означала спасения.

«Спасение».

Слово принес ветер. Даже не слово — ничего похожего она раньше не слышала. Странные, мелодичные сочетания звуков, почти музыка, не значащая ничего для ее уха. Но до ее разума дошел смысл: спасение.

Инстинктивно она оглянулась в сторону таинственной горы, уже погруженной в тень. Свет мелькнул во тьме у ее подножия. Огонь — не бесконтрольные пожары, которые, быть может, еще бушевали на вершине, а костры.

Адари вскочила на ноги, обронив флягу с водой, и остатки жизненно необходимой влаги исчезли в пене прибоя где-то далеко внизу. Но Адари едва заметила потерю. Нештовар! Они нашли ее, они охотятся за ней. Сейчас ночь, темно, и они разбили лагерь. А утром, когда рассветет, ее найдут! И никто не заинтересуется тем, что она видела на вершине. Особенно теперь, когда ко всем ее проступкам прибавился еще один: она — женщина — посмела оседлать увака.

Ветер с гор усилился. Прохладный, успокаивающий. «Спасение» — слово путалось в легких воздушных струях. И следом — щемящее чувство, яркое и непонятное: «Мы — твое, а ты — наше».

Адари сморгнула выступившие на глаза слезы и медленно двинулась к спящему уваку. И снова: слова-неслова в пении ветра.

«Иди к нам».

Нет, все-таки прийти сюда было ошибкой. Небо позвало ее, обещая спасение, но никакого спасения пока не наблюдалось.

А вот запах! Жуткое зловоние. В овраге невозможно было ничего разглядеть, но нос подсказывал, что недавно здесь жгли что-то мерзкое. Даже сернистые ямы на юге так не воняли. Она оглянулась на Нинка. Ящер разлегся среди деревьев и зевал во всю пасть. Никакого желания идти за ней он не проявлял. Мудрое животное.

Впереди, сквозь деревья на склоне, просвечивали отблески огня. Выбравшись из оврага, Адари всей грудью, с наслаждением, вдохнула. Ночной воздух был свеж и чист. Что бы ни горело в кострах, это явно не та мерзость, которую жгли в овраге.

Она увидела их на поляне, внизу: люди. Не меньше, чем на достопамятном собрании в Таве, только они не сидели все вместе, как на площади, а небольшими группками собрались вокруг нескольких костров. Если это ищущие ее Нештовар, то отсутствие Нинка к лучшему. Адари, прислушиваясь к голосам и стараясь не шуметь, кралась к кострам. Один из голосов показался ей знакомым, но разобрать слова было невозможно. Она подобралась ближе и, внезапно запнувшись, врезалась грудью в дерево с такой силой, что весь воздух из легких выбило. Из тьмы почти бесшумно к ней бросились тени — легкие и быстрые. Развернувшись, Адари увидела их, освещенных не отблесками костров, а алым светом, исходящим от стержней в их руках. Она уже видела нечто подобное раньше, на горе. Попятившись, молодая женщина споткнулась о корень.

— Нет!

Она не упала, невидимая сила подхватила ее и пронесла сквозь лабиринт фигур. Адари вдруг очутилась перед самым большим костром на поляне. Она выпрямилась, развернулась спиной к огню и вгляделась в снующие вокруг тени. Люди, совсем не похожие на кешири. Лица не фиолетовые — светлые, почти белые и более темные — коричневые, красноватые. Кто они, что они? Но было и вовсе странное существо: на красных щеках шевелились тоненькие щупальца, тело громоздкое, широкое — раза в два больше остальных — обтянуто чешуйчатой, как у Нинка, кожей. Оно стояло дальше всех от костра, возвышаясь над головами людей и издавая хриплые гортанные звуки.