Засыпайка в Таллинне - [7]

— Нет, опять не то! Ведь и папа учится здесь не один. И мама тоже. Ее надо назвать Папы-мамина река!

— Папы-мамина река — это, конечно, замечательно, но длинновато, — размышлял Засыпайка. — Ага, нашел! Папы, и мамы, и дети вместе — семья. Пусть река зовется Семейной.

Вдруг на Ратуше раздался басовитый бой часов.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять! — считал Засыпайка. — Девять часов.

— Вот здорово! — обрадовался Мати. — Я еще никогда не был так поздно на улице.

— Да еще в чужом городе! — улыбнулся Засыпайка, счастливый оттого, что устроил своему новому другу такое невероятное приключение. — А теперь пошли разыщем твоих папу и маму!

ИСТОРИЯ ПЯТАЯ, в которой на библиотечном столе появляются таинственные пирожки, а Мати пишет зулино-капризулино письмо

Друзья снова сели в сани, и Засыпайка крикнул: «Эгей, залетные!»

Заячье такси миновало Ратушу, свернуло направо за угол и остановилось перед огромным светлым зданием.

— Вот он, знаменитый старинный Тартуский университет, — показал Засыпайка. — Здесь учатся твои папа с мамой, чтобы стать хорошими детскими врачами.

— Здесь и дедушка учился, когда молодой был, — добавил Мати.

Он посмотрел вверх, и голова у него слегка закружилась: прямо перед ним возвышались шесть мощных белых колонн, да таких высоких, что Мати почувствовал себя совсем крошечным. «Столпы мудрости», — сказал о них однажды дедушка.

В здании было бессчетное множество окон. Одни еще горели, другие были темные. За каким же окном папа с мамой?

— У студентов сейчас пора экзаменов, — сказал Засыпайка. — Наверное, и твои родители занимаются.

— Да, мама писала, что экзамены на носу. А скажи, Засыпайка, что такое экзамен?

Вообще-то прабабушка уже много раз объясняла ему, что это такое, но он непременно хотел услышать, что скажет Засыпайка: от его объяснений прямо дух захватывало.

— Экзамен — это когда профессор спрашивает, а папа и мама отвечают. А потом профессор ставит папе и маме отметки. Профессор — самый умный учитель.

— И самый старый, да? — спросил Мати. — Ведь знания приходят с годами!

— Верно, — согласился Засыпайка.

Тогда в нашей семье профессор — бабуля. Она самая старая и самая умная тоже. Знаешь, она воспитывает уже четвертое поколение.

— Как это?

— Да очень просто! Смотри: бабушка Буратино — бабулина дочка, мама — дочка Буратино, а я — мамин сын. Понимаешь?

— Понимаю.

— А чем мы теперь займемся?

— По-моему, самое правильное пойти в университетскую библиотеку, — предложил Засыпайка. — Твои родители наверняка с утра до вечера сидят над книгами.

Сразу за университетом начиналась высокая гора.

— Это Тоомемяги! — Засыпайка снова вошел в роль экскурсовода.

Они вылезли из саней и пешком пошли в гору.

В старом парке Тоомемяги неподвижно стояли голые деревья. Казалось, их ветви нарисованы на святящемся небе гигантским черным карандашом. По голубовато-синему снегу вились дорожки, посыпанные песком. Они тоже были как нарисованные. Все здесь выглядело каким-то причудливым, таинственным. Город и Ратуша с башенными часами остались далеко внизу.

Мати уже стал сомневаться — может, они нечаянно попали в сказку?

— Засыпайка, что это? — Мати показал на громаду, напоминавшую церковь или скорее даже крепость.

— Развалины Домской церкви. Там должна быть университетская библиотека.

Они подошли уже довольно близко, и тут Мати заметил, что церковь без крыши: за высокими, пустыми глазницами окон сверкали звезды. Уцелели только мощные стены, сложенные из красного кирпича.

— Шестьсот лет назад здесь стояла церковь, — рассказывал Засыпайка. — Но она сгорела уже несколько веков назад.

— А где же библиотека? — Мати совсем скис. Какое ему дело до церкви, сгоревшей много столетий тому назад, какое ему дело до каких-то мрачных пустынных развалин! Ему хотелось увидеть папу и маму, которые учились на детских врачей и в этот поздний час еще сидели в библиотеке.

А ее нигде не было!

— Да тут она! — донесся радостный голос Засыпайки. Неужели он и мысли умел читать?

— Взгляни, с этой стороны есть крыша. Здесь и находится библиотека Тартуского университета, самая большая в Эстонии![2]Засыпайка отворил тяжелую дверь, и высокие своды огласились повизгиванием щенка: Тупсу совсем не понравились неподвижные белые статуи, которые стояли в полумраке вестибюля.

Засыпайка быстро повернул свою шапку козырьком вперед и пропал.

— Милый мальчик! — мягко произнесла старая тетя-вахтерша. — В библиотеку не ходят с собаками! Это царство тишины. Это книжное царство!

Она внимательно поглядела на Мати поверх своих очков.

— И вообще такому молодому человеку пора быть в кровати, и вообще… — На этом речь ее прервалась, потому что Засыпайка сдернул шапку и тетя-вахтерша окунулась в мир сновидений. Потом Засыпайка снова стал видимым, и они с увлечением начали рассматривать библиотеку.

Здесь было еще тише и еще таинственней, чем в парке. От пола до потолка одни только полки, забитые книгами. Книжные полки делили высокие комнаты на узкие коридоры. А книг здесь было видимо-невидимо.

— Тьма-тьмущая! — сказал Засыпайка.

— Тьма ясная! — сказал Мати.

— Целая книжная улица!

— Нет, книжный город!