Застывший Бог - [12]

Я ойкнул.

- Не бойся, подойди. - Сказал дед.

Я сделал несколько нерешительных шагов вперед. Теперь, оправившись от первой неожиданности и присмотревшись, я увидел, что фигура у стены оказалась вырезана из дерева. Темное, почти черное, кое где растрескавшееся от времени дерево запечатлело высокого человека с могучей грудью. Лицо человека у стены было не деревянным, а искусно выполненным из какого-то сильно потемневшего от времени металла. Вот на этом-то темном лице особенно ярко светились червонно-золотые, вислые как у деда усы, и глаза под насупленным бровями, сделанные из больших синих камней, светившихся в отраженном свете, каким-то своим, будто бы глубинным живым переливчатым на гранях огнем. На шее деревянного идола висел автомат, на трехточечном тактическом ремне, пояс его оборачивал ремень с автоматными подсумками, а голову венчала коричневая кепка, навроде бейсбольной, с надписью "5.11", из под которой к уху свисал длинный конец золотого чуба. Выглядел резной человек грозно, вся фигура производила впечатление вольной, какой-то даже неукротимой мощи.

- СтатУя... - Выдохнул я.

- Кумир, - строго поправил его из-за спины дед. - Это и есть наш батюшка Перун. Ты поклонись ему, Мишка.

- Он же деревянный, - обернулся я к деду, - неживой. Чего ему кланяться?

- Балда! - Фыркнул дед. - По сотовому телефону как люди говорят, видел когда-нибудь?

- Видел.

- А телефон, он что, по твоему, - живой?

- Не-а.

- То-то что неа. Телефон неживой. И все же люди по нему кем надо связываются. Примерно так и тут.

- Зато люди телефонам-то не кланяются, - возразил я.

- Гх-м... - кашлянул дед. - Ну так здесь не совсем же телефон. Здесь - кумир. В каждом своем изображении боги своей частичкой присутствуют. Ну-ка, подойди к нему.

- Зачем?

- Ну, подойди, говорю.

Я с легкой опаской двинулся к кумиру. Чем ближе я подходил к резному человеку, тем больше усиливалось в воздухе какое-то напряжение, будто воздух был наэлектризован после грозы. Глазищи кумира, резные камушки - будто бы следили за моим приближением.

- Коснись - велел дед.

Я осторожно тыкнул пальцем в деревянную руку кумира... Весь мир на мгновенье тут же заледенел, отковался льдом, кумир покрылся ледяной коркой, камни стен обелило изморозью, ящики и снаряжение на стенах замерцали инеем.

- Ой! - я отдернул палец, и в ту же секунду все стало как было. Ни льда, ни снега. Только палец холодило, будто я его сунул морозилку и у снежной шубы подержал.

- Почуял? - Спросил дед.

- Почуял, - прошептал я.

- Ну, поклонись.

Я отвесил поясной поклон кумиру. Дед тоже поклонился степенно, в голову.

- Вот Перун, - сказал дед. - Наш Всеотец, варяжий воинский бог. Раньше он был мечом опоясан, а теперь на нем "АК-74М" висит. Скажи почему? - Дед уставился на меня.

- Потому что... Потому что меч теперь мертв, - выпалил я, вспомнив слова деда.

- Правильно. - Кивнул дед. - Не клоун наш батюшка, чтобы с устаревшим оружием цацкаться. Чай не реконструктор какой... Много у нас про то споров было. Есть среди нас варягов такие, что в сохранении обычаев меры не знают. Мол, висел при наших отчичах и дедичах на Перуновом кумире меч, так и при нас должен. А я не так мыслю, - ведь еще до мечей, кумирам в руки каменные молоты да двухлезвийные секиры клали, а как сменило железо камень - так дали наши предки кумиру лучшее, - меч. Выходит и нам нужно отцу нашему лучшее подносить.

- А кепка? - Спросил я.

- И кепка. - вздохнул дед. - Знатная кепка. От самого сердца батюшке оторвал...

Дед подошел ближе, встал рядом со мной и сказал:

- Теперь молчи.

А сам выдохнул глубоко, и заговорил громко:

- О Перун-Всеотец, Вепрь Битвы, Птица Бури, хозяин небесного царства, ведущий нас по дороге воинской чести. Перед ликом твоим представил я этого кутенка. - Дед показал рукой на меня. - Ты отметил его своим зовом, и твоя кровь в нем ответила тебе. Обещаю тебе Перун, что я буду крепко учить этого несмышленыша. Я научу его быть бусым волком в поле, и белым человеком в доме. Я подготовлю его к твоим испытаниям, и представлю совершенным мужам опоясанным железом, дабы они решили, достоин ли он носить истинное имя, и носить оружие за оградой. Я буду учить его быть честным, смелым, и достойным быть твоим сыном. Содеет он добро - ты увидишь. Содеет он зло - ты увидишь. Направь меня в научении. Направь его в учебе. Я сделаю, он сделает - ты рассудишь.

Кумир грозно молчал. Только сверкали его голубые глаза.

- Поклонился при встрече, поклонись и на прощание - велел мне дед, и сам положил поклон.

Я тоже поклонился, и мы направились к выходу. Но перед тем как выйти из кумирни, дед взял с одной из полок небольшую коробочку, и приспособил её себе под мышку.

- А это что? - Полюбопытствовал я.

- Увидишь, - Пообещал дед.

Эту-то коробку, после того как мы выбрались из подвала и закрыли его как было, дед и положил перед мной на столе.

- Открывай, - велел дед.

Я нетерпеливо схватился ха коробку. Это было нечто вроде маленького чемоданчика из желтого дерева, с кожаной ременной ручкой, и двумя откидными застежками наверху. Чуть повозившись я откинул застежки и открыл чемоданчик, а там... Внутри, в вырезанном в дереве гнезде оббитом голубым поролоном, лежал пистолет! Огромный черный, с длинным стволом! А еще там в отдельных окошечках было множество всякой всячины, частью скрытой - замотанной в желтоватую грубую бумагу, а частью лежащей на вид, как жёлтого металла палочка с резьбой на одном конце и кольцом на другой, какой-то странный пластмассовый грибок, отвертка, и смешная жестяная баночка с двумя горлышками закрытыми винтовыми крыжечками. Но все это я охватил краем глаза, все внимание сосредоточилось на пистолете.