Застывший Бог - [11]

- Так он тупой совсем, - разочарованно оглянулся я на деда.

- Он и должен быть тупым.

- Как же? - Удивился я. - Я ж видел... Там, эта... один, только тронул пальцем, так сразу порезался.

- Ну где ж ты видел, - оттопырил губу дед, - опять что ли в своих ведиогеймах?

- Не - мотнул головой я, - В фильме! Там самураи! Они такие...

Дед тихонько и спокойно, но басовито заржал, - чисто заработал небольшой лодочный моторчик.

Я озадаченно замолчал.

- А, Япония... - Профыркался дед. - У них-то мечи действительно были острые... Так они еще и фильмы про себя снимают? Понимаешь в чем дело, Мишка, чем острее меч, тем тоньше у него лезвие, и значит тем легче его повредить - это физика. У нас-то на Руси как было? Ведь мечом приходилось не только тело рубить, - ворог часто мог быть в полном железном доспехе, да со шлемом, да с окованным щитом. Ударишь по оковке бритвенно острым мечом, - вот тебе на нем сразу и щербина. Поэтому наши предки мечи особо не острили, а сводили лезвие под большим углом, вроде как у топора-колуна. При хорошим ударе, даже если враг в панцире, тупой меч своей кромкой пусть панцирь и не прорубит, да зато сомнет, и все кости под панцирем перешибет. А если по живому телу попадешь, так и тупой меч руки ноги на раз перерубает, - только что срез получается неровный. Ну а японские самураи на мелких островах пробавлялись. Житье у них там было небогатое, стены в домах из бумаги, а хорошего металла днем с огнем не сыскать. И на доспехи у самураев металла не хватало, только разве самым богатым. Остальные носили защиту из кожи, да из бамбуку всякого, - а о них меч не затупишь. Вот самураи свои мечи и острили. Да заодно проверяли заточку, разрубая безоружных мирных крестьян, - такие вот у этих островитян были нравы.

Дед легко поднял со скамьи меч, задумчиво перебросил его из руки в руку и вертанул лезвие по кругу. Клинок со свистом рассек воздух, и на какое-то мгновение превратился в слитный мерцающий круг.

- Дед-а!... - восхищенно выдохнул я. - Я тоже хочу! Научишь?

- Покажу пару ухваток, когда чуть окрепнешь. - Пообещал он - Но смысла в этом теперь немного, разве что для общего развития... Сегодня лучший мастер меча ничего не стоит против наспех подготовленного парня с винтовкой. Меч давно мертв, Мишук. Уже не оружие, - просто памятный предмет, и фехтовать им, - что-то оторванное от жизни. А мы, - варяги, от жизни не отрываемся. Погоди немного, скоро я научу тебя стрелять, малец. Это эффективней и сам меньше мараешься. Научу тебя работать кулаком и ножом. Нож еще жив...

- Покажи! Научи, деда!

- Все в свое время.

***

За окном было темно, комнату освещала только старинная настольная лампа с зеленым стеклянным колпаком, Я возил в тетрадке ручкой, и пыхтел от великих умственных усилий.

- Вот! - Наконец воскликнул я.

- Закончил?

- Ага.

- Давай сюда, - сидевший рядом дед пододвинул к себе тетрадку, и закрутив ус, уставился в мою писанину. - Так, система уравнений... метод сложения... угу... Игрек равно два, икс равно один. Молодец, - похвалил дед, и тут же одернул. - Почему почерк неровный?

- Да ну какая разница, - пожал плечами я, - главное ведь что написано понятно. Сейчас все равно уже никто ручкой и не пишет. Все печатают. Это только ты, деда, меня писать заставляешь.

- Есть разница - нравоучительно поднял палец дед. - Почерк есть показатель твоего внутреннего состояния. Что за человек, если он не может прямо пару палочек и завитушек вывести? - Тряпка человек. Своей собственной руке волю дать бояться. Пиши смело - понял?

- Понял, - кивнул я.

- Вот так, - кивнул дед. - Ладно, помнишь какой сегодня день? Сегодня познакомлю тебя с Перуном. Готов?

- Ага, - кивнул я.

- Ну пошли, - дед встал со стула, прошел к выходу из комнаты, и стал спускаться по лестнице на первый этаж. Я забарабанил по лестнице следом. Спустившись вниз я увидел как дед, подошел к окну, тщательно задернул его широкой занавесью. Затем он подошел к печке, сунул руку куда-то к трубе, и вытащил непонятную железку, изогнутую буквой "Зет". С этой железякой дед подошел к той стене, у которой не было лавок, и наклонился.

- Смотри сюда, - поманил рукой дед, - примечай.

Я подбежал, наклонился, и увидел что дед указывает на дырку в доске, образовавшуюся от выпавшего сучка. Дырку эту я знал, уже видел её при уборке. Вот в эту дырку дед и сунул свою железную загогулину. Сунул, провернул, потом потянул вверх и... кусок пола оказался крышкой, - отошел и поднялся, обнажив в полу темный ход с крутой деревянной лестницей. Я посмотрел на поднявшуюся крышку, - она была не ровного обпила, из досок разной длинны, так чтоб и не походить на люк, поэтому я её и не замечал. Дед сунул руку в обнажившийся ход, слева под доски, - щелкнул выключатель и в тайном подполе загорелся тусклый свет.

- За мной - скомандовал старик, - и юрко нырнул в ход. - Только голову не зашиби.

Я слез вниз вслед за дедом. Тот быстро, потому что к месту привычный был, а я с опаской, - не навернуться бы с глубокой лестницы. Внизу оказался целый небольшой ход с каменной кладкой, сходящийся наверху в свод с замком. Сам ход не подсвечивался, - свет лился сюда откуда-то впереди. Дед пошел по ходу, ему было низко и приходилось пригибаться, а мне так в вольный рост. Дед вынырнул из хода, разогнулся, отступил, и я пробравшийся вслед за ним оказался в тайной комнате. Потолок её был сложен куполом из больших камней, свет давала маленькая электрическая лампочка. У стен по сторонам стояли мощные деревянные полки, на которых лежали какие-то ящики, винтовки, одежда, а у дальней стены... у дальней стены стоял... Мощный кряжистый темный силуэт блеснул на меня синими глазами.