Застенчивый убийца - [13]

Часть вторая

Око за око, зуб за зуб…

Вторая книга Моисея, 21: 24

11 Вторая половина среды 14 июля 2010 года

Ярнебринг выглядел как обычно. Он остановился в дверях палаты Юханссона, сначала обвел ее взглядом, фиксируя каждую мелочь. Точно как при обыске в каком-нибудь наркопритоне. И только потом подошел к кровати друга и сел сбоку от нее. Улыбнулся и покачал головой.

– Ну и видок у тебя, Ларс, – сказал Ярнебринг. – Хотя ты выглядишь гораздо бодрее, чем я предполагал, – поспешно добавил он, поскольку осознал смысл собственных слов.

«Что-то здесь не сходится, – пришел к выводу Юханссон. – Чего-то не хватает». Того, что вряд ли могло поместиться в большом коричневом пакете, который Ярнебринг поставил около его койки. Вдобавок от Ярнебринга пахло одеколоном. Только им, и ничем иным. Он не почувствовал никаких запахов, свидетельствовавших о визите к Гюнтеру.

– Где, черт возьми, моя колбаса? – спросил Юханссон жалобно.

– Послушай, Ларс. – Ярнебринг подался вперед, взял его за плечо большой рукой и крепко обнял. – Ты – мой лучший друг. Я очень рад, что ты жив, да будет тебе известно.

– Я тоже, – проворчал Юханссон. – Но где моя колбаса? И мой шнапс?

– Здесь, – ответил Ярнебринг и высыпал содержимое пакета ему на кровать. – Яблоки, груши, апельсины, бананы, я даже купил для тебя шоколад, горький, исключительно полезный для здоровья.

– И никакой колбасы, – констатировал Юханссон.

– Никакой, и шнапса тоже, – подтвердил Ярнебринг. – Если хочешь доконать себя, обходись собственными силами. В этом я тебе не помощник. Зато я принес пароль твоего компьютера, который ты просил. И как только оклемаешься и оставишь данное заведение, я лично отведу тебя в мой тренажерный зал, чтобы тебя немного привели в порядок.

– Большое спасибо за помощь. С такими друзьями мне не нужны враги.

– Кончай ныть, – сказал Ярнебринг. – Ты не единственный, кого надо пожалеть. Пии нелегко пришлось, да будет тебе известно. И мне, кстати, тоже. В понедельник вечером на прошлой неделе, когда ты попал сюда, звонит какой-то идиот из «Афтонбладет» и рассказывает, что тебе выстрелили в живот и ты лежишь в реанимации. А я сижу в тишине и покое в саду с супругой, моей сестрой и шурином и пью холодное пиво. Наслаждаюсь жизнью на пенсии, и тут меня достает по телефону этот придурок и утверждает, что ты получил пулю и вот-вот отдашь богу душу. Интересуется, есть ли у меня комментарии.

– И они у тебя нашлись? – спросил Юханссон.

– Я попросил его убираться к черту. Потом набрал наш центр управления и поинтересовался, имеется ли у них какая-либо информация. А там сидит другой идиот, коллега, – откуда, черт возьми, набирают таких? – и говорит, что, по сообщению парней из пикета, они отвезли тебя в отделение скорой помощи Каролинской больницы, и потребовалось это сделать так срочно, что не стали ждать обычной скорой. И больше он якобы ничего не знает. Представляешь, как я всполошился. Начал звонить в больницу, но доктора отказывались разговаривать со мной, а у Пии постоянно было занято, и понятно, я дьявольски обеспокоился.

– Тебе досталось, – сказал Юханссон.

– Да уж, надо признать, – подтвердил Ярнебринг. – Но как раз когда я собрался сесть за руль, несмотря на три-четыре банки пива, чтобы ехать в Каролинскую больницу и прощаться с тобой, звонит один из моих бывших парней и рассказывает, как все обстояло. Он оказался одним из тех, кто отвез тебя, и мы до сих пор поддерживаем контакт.

– Петво, – сказал Юханссон. – Патрик Окессон.

Внезапно он это вспомнил.

– Вот видишь, ты не совсем потерял рассудок. Но и в живот тебе никто не стрелял. Все оказалось из той же оперы, чем ты занимался последние двадцать лет. Старательно загонял себя в могилу. Грохнулся в обморок от чертовой колбасы, горчицы, соуса и прочей непотребной пищи и ею же перепачкался.

– Ну что ты, – возразил Юханссон. – Грохнулся…

– Не перебивай меня, – прорычал Ярнебринг. – Я должен сказать тебе, что твоя колбаса нисколько меня не волнует. Но обо всем остальном по большому счету можешь меня просить.

– В таком случае есть одно дело, которое меня интересует, и ты, пожалуй, мог бы помочь мне с ним.

– Я слушаю, – буркнул Ярнебринг.

– Известно ли тебе об одном убийстве двадцатипятилетней давности. Летом восемьдесят пятого. Девятилетней девочки. Ее изнасиловали, задушили и закопали около Сигтуны. Жасмин Эрдоган.

Ярнебринг удивленно посмотрел на него.

– Почему оно тебя интересует?

– Какая тебе разница, – буркнул Юханссон. – Мы вернемся к этому позднее, – добавил он, чтобы сгладить ситуацию. – Так ты помнишь это дело?

– Да, – ответил Ярнебринг и кивнул.

– Рассказывай, – велел Юханссон.

– Жасмин Эрмеган звали ее. Не Эрдоган, а Эрмеган. Если коротко… Она была из Ирана. Вместе с родителями приехала сюда, когда ей было год-два. Она исчезла из дома своей матери в Сольне в пятницу вечером 14 июня 1985 года. Ее задушили не руками. А скорее всего подушкой, если верить судмедэксперту, поскольку он нашел птичий пух и крошечные белые остатки волокон у нее в глотке. Тело упаковали в четыре черных полиэтиленовых мешка, которые скрутили вместе обычным скотчем. Преступник бросил ее в заросли тростника в бухте озера Меларен в паре километров на север от Скоклостерского замка. Не закопал, а просто выбросил. Туда можно проехать на автомобиле. Убийце требовалось пронести ее всего десять метров, а с этим большинство справилось бы, поскольку весила она не более тридцати килограммов.