Застенчивый порнограф - [6]
— Ой, как приятно.
Он молча кивнул.
— Только не надо так сильно.
Он уставился на флаконы духов.
— Это «Хлоя»? — спросил он.
— Ужасно приятно, — повторила она.
— В самом деле приятно? — спросил он.
— Да.
Она посмотрела на отражение его рук в зеркале. «Let’s defrost in romantic mist»[10]. «Они небольшие, но аккуратные, — подумал он о своих руках, — может, она считает, что они слишком маленькие и слабые, да, слишком маленькие, но пальцы ловкие».
— Не так сильно! — еще раз повторила она.
— Извини. А так лучше?
— Прекрасно, прекрасно, ох, замечательно!
Ему не хотелось смотреть на свои руки. Он посмотрел на ее лицо в зеркале, похоже было, что она спала. Расслабилась. «Let’s get crossed off everybody’s list»[11]. Он посмотрел на свое отражение. Попытался вообразить, что это какой-то незнакомый парень. Начал массировать предплечья. Выписывать руками букву «О». Он знал, что ей это нравится.
— Ммм… Приятно?
— Да, — ответила она, — просто замечательно.
Казалось, будто она спит, склонив голову на грудь.
— Мне надо делать макияж, — сказала она.
— Причипурилась — и але! — пошутил Симон.
Она посмотрела на него в зеркале и улыбнулась, потом взглянула на лежащую на горке пепла сигарету. Большим и указательным пальцем левой руки она взяла то, что осталось от сигареты, и поднесла фильтр к губам. «Мм, let’s get lost».
Открыв дверь в свою комнату, он вдруг вспомнил, что забыл пожелать ей удачи. Ему захотелось вернуться. Но пойти назад он уже не мог. Это выглядело бы глупо. Нельзя же снова подойти к ее двери, постучать, сунуть голову в комнату и сказать:
— Желаю тебе сломать ногу!
Ведь он только что был у нее и не может вернуться лишь для того, чтобы сказать это.
Он резко повернулся.
В дверях стояла тетя Элена.
— Не хочешь ли немножко супа?
Он взглянул на ее круглое лицо и кивнул.
Когда Вероника ушла, он решил лечь в постель, закрыть глаза и подумать о том, что сказать. Было уже семь часов, и ничто не мешало ему лечь. Он пошел в ванную, почистил зубы, вернулся в комнату, лег в кровать и укрылся одеялом до подбородка. Чуть погодя в комнату вошла Элена. Он закрыл глаза и сделал вид, что спит. Он услышал, как она засмеялась.
— Что ты еще задумал?
Он продолжал лежать с закрытыми глазами. Она села на край кровати и наклонилась над ним. Он почувствовал запах конфет и огуречного крема.
— Симон!
Он открыл глаза:
— Я сплю.
Она покачала головой и засмеялась:
— Ведь еще только семь часов.
— Хочу спать.
— Почему?
— Я устал.
— Вид у тебя вовсе не усталый.
Он подумал и ответил:
— Я просто хочу полежать и спокойно подумать.
Она погладила его по голове:
— А ты не хочешь пойти в гостиную и немного поиграть со мной в карты?
Он пожал плечами.
— Ну пожалуйста, Симон.
Наконец он встал с постели и быстро натянул брюки. В гостиной тетя Элена уже раздала карты.
— Ромми?[12]
— О’кей, — согласился он.
Они начали играть, он смотрел на проворные пальцы Элены, перебирающие карты, и думал о Саре, о том, какой у нее красивый подбородок, о том, что хочет сказать ей завтра утром что-нибудь приятное, что-нибудь хорошее, но так, чтобы она не решила, что он в нее по уши втрескался, ведь тогда ему будет неловко.
Он выиграл запросто: 560 против 320. Тетя Элена улыбалась, но ему казалось, что она еле сдерживает слезы. Вероника говорила, что тетя Элена ненавидит проигрывать, и была права. Но Симон не понимал, почему тогда она так любит играть в карты, хотя все время проигрывает.
Наконец-то он улегся под одеяло. Теперь можно спокойно подумать о том, что сказать Саре. Он начал представлять себе разные ситуации. На скамейке. В доме. На площади. Например, он мог сказать, что она здорово знает астрономию. Но это ей и так известно. Он должен придумать что-то другое. Наверное, стоит сказать, что у нее красивый подбородок, но ей наверняка это покажется идиотским. Или похвалить ее платье, сказать что-нибудь приятное о волосах или бледных пальцах, о руках, о шее, о походке, о звучном голосе, о голубой тени, которая падает иногда на ее лицо и придает ей печальный вид. Он так ничего и не решил и вскоре уснул. Ему приснились электрические штепсели. Они торчали повсюду на стене. Когда он нагнулся, чтобы рассмотреть их, то увидел, что у них внутри, в маленьких дырочках, прятались глаза, которые смотрели на него.
