Застекленная деревня - [36]

— Всему свое время, Ашер, — успокаивающе произнес судья Шинн. — Как Римембер?

— Цветет. Слушайте, не пытайтесь меня одурачить! В Шинн-Корнерс что-то прогнило, и я не уеду, пока не узнаю, что именно.

Когда Пиг увидел старого Энди Уэбстера в доме судьи, его красноватые глаза расширились.

— Если вас удалось оторвать от ваших хризантем, значит, дело серьезное. Выкладывайте.

— Расскажи ему, Джонни, — вздохнул судья Шинн.

Джонни повиновался. Пиг слушал в настороженном молчании. Раньше он был репортером в большом городе, потом обосновался в Кадбери, женился на Римембер Бэгли, издававшей местный еженедельник, и взял на себя редакторские обязанности. Во время монолога Джонни Пиг посматривал на двух стариков, словно подозревая, что его разыгрывают, но потом его глаза радостно блеснули.

— Везунчик Пиг! — воскликнул он. — Вот это история! Вы имеете в виду, что, если я попытаюсь покинуть Шинн-Корнерс теперь, Римембер придется извлекать дробь из моей задницы? Они не шутят? Но я все-таки попробую.

Джонни остановил его:

— Ну и что вы сейчас можете сделать со своей историей? Пожертвовать ее Ассошиэйтед Пресс? Слушайте, Пиг, мы в ваших руках. До четверга вы все равно не сможете воспользоваться информацией. Почему бы вам не остаться с нами и не освещать процесс?

— Председатель совета обещал мне, Аш, — сказал судья Шинн, — что вам позволят присутствовать на суде в качестве обозревателя. Более того, если вы беспокоитесь из-за других репортеров, даю вам слово, что, если кто-то из них здесь появится, его выставят из деревни. Вы будете нашим единственным представителем прессы. Кто-нибудь еще из ваших сотрудников что-то подозревает?

— Нет.

— А как насчет Римембер? — осведомился судья Уэбстер. — Ваша жена всасывает все, как пылесос.

— С ней я разберусь, — рассеянно отозвался Пиг. — Ладно, договорились. Только если смогу интервьюировать этого… как бишь его? Между прочим, он виновен?

* * *

Гостиная Фанни Эдамс выглядела необычно. Большую часть мебели унесли в другие комнаты. Между двумя окнами в передней стене для судьи Шинна установили старый стол орехового дерева с откидной доской и кресло с высокой спинкой. Возле стола поставили резное кресло из гикори для свидетелей. Перед шкафом в углу, содержащим коллекцию шеффилдского столового серебра,[29] собранную тетушкой Фанни, Элизабет Шир поместила для себя маленький столик с тумбочками.

Два ряда из шести складных стульев, взятых в ратуше, были установлены вдоль стены с камином под прямым углом к судейскому месту — они предназначались для присяжных. Принесенный из столовой тетушки Фанни высокий сосновый стол, почерневший от времени, поставили лицом к судье для обвиняемого и защитника. Другие стулья стояли рядами позади мест для присяжных — в переднем ряду восседал Ашер Пиг, положив блокнот на край стола. (Коронера Барнуэлла вызвали назад в Кадбери, и он уехал в машине Пига.)

Без десяти десять все были на месте.

Джозефа Ковальчика привели близнецы Хемас. Его прибытие вызвало спор. Констебль-пристав Хэкетт гнусавым голосом недовольно заметил, что доставка заключенного из угольной кладовой и обратно является одной из его, Хэкетта, официальных обязанностей — близнецы могут присутствовать в качестве дополнительной охраны, но подсудимый находится под его личным надзором и может перевозиться с места на место только под его руководством. Близнецы ответили, что охраняли ублюдка все утро, и посоветовали Хэкетту меньше думать тупой башкой о своей жестяной звезде. Судья Шинн решил спор в пользу констебля-пристава.

— Более того, — добавил он, — в этом суде не место сквернословию. При любом использовании грубых слов, любом оскорблении подсудимого, любом нарушении порядка нарушитель будет нести ответственность за неуважение к суду. Юный возраст не может служить оправданием. Снимите с обвиняемого цепи!

Близнецы связали запястья Ковальчика отрезком цепи, которую обмотали вокруг его пояса и закрепили на спине. К этой цепи был прикреплен другой отрезок, на котором заключенного водили, как пса на поводке. Дейв Хемас держал конец цепи, а Томми Хемас подталкивал скованного человека дулом ружья.

Хьюберт Хемас что-то сказал со своего места, и его сыновья тут же убрали цепи.

— Больше обвиняемый не должен быть скован подобным образом, констебль, — резко сказал судья. — Конечно, вы можете принимать меры предосторожности против возможной попытки к бегству, но это американский суд, а не коммунистический.

— Да, ваша честь. — Берни Хэкетт бросил сердитый взгляд на близнецов. — Этого больше не повторится.

— Все лица, не могущие исполнять обязанности присяжных, не требующиеся в качестве свидетелей или для других целей, пусть покинут зал суда. Дети также не должны здесь находиться. Были созданы условия для заботы о младшем поколении?

Хьюберт Хемас снова заговорил, не вставая со стула:

— Судья, мы решили, что маленькие дети во время заседаний суда будут находиться на территории школы под присмотром Селины Хэкетт, которая не может быть присяжной из-за глухоты, старших девочек вроде моей Эбби и Синтии Хэкетт, а также Сары Избел.

— Все лица, обращающиеся к суду, должны вставать с места, — предупредил судья Шинн.